Жизнь спустя

Оказалось, что она лучше запоминает слова, если они в рифму, и я стала сочинять ей стишки:

Franco è il nostro miglior amico,
È un gran massaggiatore e fico.

È buono come il pane

Il nostro amico Franco Pagliano.

Или (с дидактическим уклоном):

Mi chiamo Ljuda, sono badante,
Di donna Julia l’aiutante.
Andiamo d’accordo se non metto
Troppo fuori le mie tette.

Выучивает она их охотно и любит выступать перед гостями.

Люда кончила институт в Каменец-Подольске, на первом курсе вышла замуж, родила, подбросила ребёнка матери в село, развелась. Работы по специальности, учительницей украинского языка, не было, пошла торговать на базаре – рыбой, овощами, фруктами, в зной и в стужу – тяжёлый хлеб. Второй муж, Александр Петрович, старше неё. Он директор Центра для неполноценных детей. Когда он ежедневно, в восемь вечера, звонит, то перед тем, как передать трубку Люде, мы с ним общаемся. Умный, положительный человек. Как это он отпустил свою вертихвостку одну в Италию, непонятно. «Мне всё там опротивело, надоело бедствовать, хочется помочь дочери и внучке», – отвечает Люда на вопрос, почему подалась в хожалки.

Люда и её коллеги зачитываются «Постскриптумом», видимо, всколыхнувшим созвучные волны эмоций. Теперь Юлия Добровольская – самый популярный автор у этой категории населения Италии. Люде захотелось иметь свой экземпляр книги («чтобы всегда была в семье»), но её не достать, уже пробовали, распродана. Я проявила несвойственную мне расторопность и выудила в Генуе два экземпляра в подарок Люде и её односельчанке и подруге, тоже хожалке, Тоне.

«Постскриптум» пришёлся по вкусу и мужу Саше, он разразился комплиментарной телефонной рецензией. Проявляя повышенный интерес к моей особе (неудивительно, я работодательница его жены), он прочитал также «Улицу Горького 8, квартира 106» Марчелло Вентури – разыскал киевский литературный журнал «Всесвит», где напечатан перевод на украинский.

Люда охотно выполняет «интеллектуальные» поручения: порыться в словаре, найти запропастившуюся книгу. Она печётся о моём престиже: чуть что демонстрирует последнюю публикацию. Вот и сюда, в Тонеццу, она захватила свежий журнал академии Урбенсе города Овада, где Джорджо Фассино напечатал статью на восьми страницах «От окопов Испании до Лубянки».

В горах ей нравится. «Ой, хоть бы скорее прошла ночь и настало бы утро, чтобы идти в лес за грибами!» – как-то по детски размахивая руками, мечтает она вслух, как будто ей восемь лет, как её внучке.

Тонецца, июнь 2014

Мемуар в трёх частях

1. Что же спасало?

Италия 90-х годов. Знакомая учительница истории одного частного миланского лицея попросила меня встретиться с её учениками. Они проходили «Один день Ивана Денисовича» Солженицына. И взбунтовались: всё непонятно! Что такое лагерь, за что сажали и, конкретно, где эти люди жили, на чём спали, в чём ходили, что ели-пили…

Мои разъяснения вызвали шок. Встрепенулись только, когда прозвенел звонок на перемену: «Ещё! Ещё!». Пришлось пообещать, что приду ещё, через две недели. В промежутке мне пришло от них двадцать взволнованных писем.

В следующий раз я остановилась на вопросе, который задал мне в своём письме кучерявый крепыш Бруно: «Что помогало вам преодолевать эти нечеловеческие трудности?»

Я ответила так: «Будь я верующей, мне помогала бы вера. Но советских людей с малых лет веры лишали. Что же спасало? Так вот знайте: на свете много добрых людей, которые бескорыстно приходят на помощь. Меня в беде почти всегда спасал добрый человек, иной раз совершенно незнакомый, посторонний. Их имена хранятся у меня в сердце».

2. Flashback: Елена. Разгон

Первое в моей вдовьей жизни лето, лето 1974 года, я провела бы в душной Москве, если бы не Луковниковы: Зина с Борей посадили меня в свой «Москвич» и повезли на чистый воздух. Взяли курс на Новороссийск. Дикарями, конечно, наугад.

Из дорожных впечатлений осталась в памяти встреча под Тулой. С десяток молодых людей обоего пола, довольно расхристанного вида, загорали неподалеку от бензоколонки, рядом со своим заглохшим фургончиком. Как было не поинтересоваться, кто они такие и откуда! Оказалось, студенты из Рима, доверившиеся рекламе московского Интуриста, расхваливавшей «автопробег Рим-Москва, Москва-Рим». Услышав родную речь, ребята повскакали с мест, обступили нас, загалдели.

Помочь бы им, но как, если нужной запчасти в Туле не оказалось… Единственное, что мне пришло в голову, это дать им номер телефона итальянского посольства в Москве. Они тут же, при нас, созвонились, им что-то пообещали, после чего они подступили к нам с расспросами, кто мы, откуда я знаю итальянский. Объясняю – де, я переводчик, перевожу итальянскую художественную литературу на русский язык.