Жизнь среди людей

Я встал и пошел в ванную комнату. Мне надо было умыться холодной водой.

Пол подогревался, поэтому ногам сразу стало тепло.

Когда я вышел из ванной, Влад уже наливал вино.

Влад.

Вот тот человек, который никогда не относился ко мне плохо.

Почему я не подумал о нем сразу?

– Чего ты улыбаешься? – спросил он, протягивая мне стакан.

– Я улыбаюсь?

– Да, – Влад кивнул.

– Просто так, – сказал я, и это была правда.

– Я подрубилась к халявному вайфаю, – сказала Вика громко.

Она сидела на диване с ноутбуком на коленях.

– Круто, – сказал Влад и хлопнул меня по плечу. – Давайте за знакомство, что ли?

Мы выпили. Кажется, вкус вина начал мне нравиться.

Мы сидели втроем, и мне было хорошо. Легко.

Гораздо легче, чем обычно.

– Знаете, что я поняла? – сказала Вика.

– Мм? – спросил я.

– Ни у кого из нас нет друзей, – она хихикнула.

Влад тоже засмеялся, а я не понял, что в этом смешного.

– Вот это поворот, – сказал он.

– А я аутист, – сказал я.

Они тут же перестали смеяться.

– Что? – спросил Влад после слишком уж долгого молчания.

– Ольга Алексеевна сказала, что у меня может быть синдром Аспергера.

– Правда? – спросили они в один голос.

– Возможно.

– Хм, – сказала Вика, Это сейчас очень модно.

– Модно? – удивился я.

– Ага. Во всех сериалах есть кто-то, у кого Аспергер.

– Например?

– Ну в «Теории Большого взрыва» есть Шелдон. И в би-бисишном «Шерлоке» главгерой.

Вика замолчала, а я ждал, что еще она скажет.

– Больше ничего не помню, – она пожала плечами, – Но мне кажется, это сейчас в интернете очень популярно. Каждый говорит, что у него Аспергер.

– Мм. Ясно.

– Но если Ольга Алексеевна сказала, то мало ли… Тем более, ты и правда не от мира сего. Давайте загуглим, – Вика снова взяла ноутбук на колени и начала печатать, – Так. Аспергер. Одно из пяти нарушений… характеризующееся серьезными трудностями в социальном взаимодействии… бла-бла-бла… А также ограниченным, стереотипным, повторяющимся репертуаром интересов и занятий. От аутизма он отличается, прежде всего, тем, что речевые и когнитивные способности в целом остаются сохранными. У тебя с речью все ок. Значит, точно не аутизм, – она улыбнулась мне. – Синдром часто характеризуется также выраженной неуклюжестью.

– Неуклюжесть – это точно про него, – сказал Влад.

– Ага, – Вика кивнула. – Так, что дальше? Диагностика. Ой, тут до фига всего.

Влад подсел к ней поближе, и они стали читать вместе.

– И что там? – спросил я через некоторое время.

Я вдруг понял, что сам ничего не знаю про синдром Аспергера и аутизм.

– Подожди, тут много, – сказала Вика.

– Вон глянь характеристики, – Влад ткнул пальцем в экран ноутбука.

И они снова замолчали, глядя в монитор.

– Нарушения социального поведения, стереотипные и ограниченные шаблоны поведения, действия и интересы, – сказала Вика, глядя в экран.

Я вспомнил, что всегда любил биологию и астрономию и никогда не хотел, чтобы что-то менялось.

Тем временем Влад продолжил:

– Интенсивная сосредоточенность на узкой тематике, односторонняя говорливость, бедность ритма и интонации речи и физическая неуклюжесть характерны для синдрома, но не требуются для постановки диагноза. Бедность интонаций – это точно подходит.

– Вот тут еще, – сказала Вика, глядя в экран – Отсутствие эмпатии, трудности в базовых элементах социального взаимодействия… Могут включать неспособность создавать дружеские связи, отсутствие стремления разделять с другими удовольствия или достижения. Например, показывать другим объекты, вызывающие интерес. Отсутствие социальной или эмоциональной взаимности и нарушение невербального поведения в таких областях, как глазной контакт, выражение лица, язык тела и жестикуляция. Вот это точно про тебя.

– Да ну, – я опустил глаза, – А как это передается?

– Щас, – сказала Вика и некоторое время молчала, – Написано, что скорее всего генетическая болезнь. И у родственников твоих тоже может быть.

Я подумал про папу. Он ведь тоже был не такой, как все.

– Может, есть какие-нибудь тесты для определения? – спросил я.

– Точно. Ща проверим.

Оказалось, что тестов на синдром Аспергера очень много.

– Вот тест, – Вика отдала мне ноутбук, – Мы пойдем пиццу порежем, а ты пройди тест. Интересно, что выйдет.

И они пошли на кухню, а я открыл первый найденный в сети тест.

Хоть узнаю, подходит ли мне этот диагноз или нет.

В первом тесте было сто пятьдесят вопросов, на которые я ответил довольно быстро. Я не знал, как ответить на некоторые из них, поэтому ставил галочки в графе «не знаю».

После того как я ответил на вопросы, я немного помедлил, прежде чем нажать кнопку «проверить». Конечно, результаты теста нельзя считать официальным диагнозом, но все же…

Все же.

Я нажал на кнопку.

Пока страница грузилась, я допил вино из бокала.

Мелькнула мысль: а вдруг я все-таки нормальный?

Конечно, все было предсказуемо:

«Ваши Аспи-результаты: 155 из 200.

Ваши нейротипические (неаутические) результаты: 37 из 200.

Высока вероятность, что Вы – Аспи».

Аспи. Какое глупое слово.

Я только одного не понял. 155 + 37 = 192. Почему тогда сумма должна быть 200?