Жизнь строгого режима. Интеллигент на зоне

Кстати, откуда взялась цифра в тридцать тысяч долларов за услуги по рекламно-информационному обеспечению, что Министерство продовольствия уже почти было согласно выплачивать редакции «Свободной газеты»? Не мог же я их просто выдумать. До сего дня считаю, что в этой ситуации суммы в полтора раза меньше хватило бы и для должного поддержания имиджа министерства, и для достойного пополнения редакционной кассы. Да и мои, положенные в подобных случаях, десять процентов комиссионных выглядели бы здесь вполне весомо — целые две тысячи американских долларов в довесок к хилой, более напоминающей милостыню, редакционной зарплате! Естественно, сумма в тридцать тысяч долларов определена и озвучена была «хозяином». Никто другой на это в нашей редакции, да и в любом прочем нынешнем СМИ, не имел ни прав, ни полномочий. Сумма эта была названа им, когда переговоры о всех этапах и всех нюансах которых я его регулярно информировал и не мог не информировать, только начинались. Повторяю и готов повторять под любой присягой, на самом страшном суде: сумма в тридцать тысяч долларов была определена и названа главным редактором и владельцем некогда родной для меня «Свободной газеты». А тут: «Не-е-е-т, ни о каких переговорах я не зна-а-а-ал…» Разумеется, слово «подлец» так и напрашивается в этой ситуации на язык. Кстати, в лагерном лексиконе, в словарях людей, говорящих вокруг, слова этого не встречается. То ли потому, что лагерь наш — мини-модель общества, в котором ныне это слово не принято произносить, то ли потому, что масштабы злодеяний, за которые люди сюда попадают, куда скромнее, чтобы за это называть подлецом. Все истинные подлецы ныне исключительно на воле, исключительно при делах: во власти, в политике, ну прямо как мой экс-шеф.

Пространство между административным корпусом и зданием промки представляет собой что-то среднее между запущенным чахлым садиком, пустырем и откровенной свалкой. Единственное украшение этой территории — несколько скульптур из крашенного темно-серой краской то ли бетона, то ли гипса. Какие-то свирепые то ли собакообразные львы, то ли львиноподобные собаки, какой-то рыцарь с копьем и в латах. Кто это придумал, утверждал — сейчас уже никто не помнит. Единственная, переходящая от одного поколения зеков к другому информация: будто ваял все это такой же, как мы, — арестант. Будто за все это было обещано ему УДО и будто со всем этим его обманули. Нужное количество скульптур в нужные сроки было изготовлено, а с УДО мусора кинули, и на свободу он ушел только «по звонку». Очень типично для этой зоны! И еще один то ли миф, то ли предание, то ли анекдот на тему упомянутого скульптурного украшения. Словно чувствуя грядущий обман или просто черпая вдохновение с окружающей близкой натуры, автор «подарил» рыцарю лицо тогдашнего заведующего лагерной санчастью (судя по этому лицу, скульптор имел большие претензии к главному медику зоны). А у собакольвов морды здорово смахивают на физиономии двух, еще совсем недавно работавших в зоне, прапорщиков-контролеров, видимо, также успевших чем-то насолить автору. Классический пример профессиональной мести художника-монументалиста!