Жизнь удалась

Свадьбу — скромную, но со вкусом и с идеей — сыграли еще до Нового года. Сыграл, собственно, жених. Родители невесты финансами не участвовали, за неимением таковых. Матвей все сделал сам, везде договорился, устроил белый лимузин, и ресторан, и стол с жульенами и холодцом, с водкой и шампанским, оплатил весь банкет от начала и до конца, включая тамаду, лабухов, видеооператора и прочих прохиндеев, непременно присутствующих при всякой свадьбе, как священник присутствует при похоронах; за все уплатил, девки, ничего не забыл, не упустил; и даже платье, белое, с высоким тугим лифом, с кисейным подолом, с перчатками по локоть, с диадемой из живых цветов в волосах суженой, с трехметровой фатой — а без фаты, известно, и свадьбы нет, — обеспечил полностью.

Гульбище удалось. Джаз-банд с наслаждением лабал «на бис» Розенбаума, Наговицына и особенно — песню Петлюры «Сколько б ни бродил». Подружки невесты подрались из-за шафера; тот разнимал. Тесть злоупотребил и пал ниц за два часа до финала; теща, кто б что подумал, всерьез увлеклась обаятельным тамадой, но до греха не дошло. Вообще, нигде ни в чем не дошло до греха. Хватило и салатов, и напитков, и репертуара, и культуры праздника. И когда друзья жениха, трое — все суровые, трезвые, с гранитными подбородками и необъятными спинами — растаскивали гостей по спальным местам, ни один не возразил. Только двоюродному брату невесты, приезжему из города Тула, тихо, в утолку, сунули в рыло, чтоб не буянил и не портил людям отдыха, и тот внял и присмирел. И опустилась ночь, и все кончилось, гости легли и храпели на три голоса. А с кем легли подруги невесты — их личное дело. Где незамужние девушки, да широкоплечие юноши, да алкоголь — там возможны самые разные варианты.

Матвей тогда снимал однокомнатную квартиру на окраине и кроме телевизора с экраном в двадцать девять дюймов и автомобиля с колесами на семнадцать дюймов — ничего не имел, это стало очевидно меньше чем через неделю. Впрочем, молодая не осталась в претензии. Ей хватало дюймов и в авто, и на телеэкране, и в других обстоятельствах. Он входил в нее своими главными дюймами каждый день по три-четыре раза.

В свадебное путешествие не поехали. Решили приберечь деньги. Времена были голодные и неспокойные. Муж пропадал целыми днями, а вечерами, обычно после изнурительного соития, развивал перед юной женой грандиозные планы; по его словам выходило, что меньше чем через год он принесет в дом мешок денег. Да что там мешок, десять мешков. Марина верила. Кому, как не ему — умному, сильному, быстрому, волевому, трудолюбивому, спокойному, щепетильному, решительному и красивому — иметь дело с мешками денег?

Учиться она не пошла. Ни в педагогический, ни в библиотечный. Искать работу Матвей ей запретил — куда она может наняться, кроме как секреткой в прокуренный офис? за копейки? — и Марина коротала время, строя планы и гипнотизируя телевизор. А то звала в гости подругу, лучшую и единственную. Надюху.

Вот что было с подругой Надюхой: на только что отгремевшей свадьбе она провела время с большой пользой, познакомилась, и очень близко (ближе некуда), с приятелем жениха, барабанщиком из оркестра, услаждавшего в тот вечер слух гостей. Правда, барабанщик — мужчина хоть куда — имел недостатки: раннюю седину в длинных волосах, неблагозвучную фамилию Разблюев, а главное — двоих детей от двух неудачных браков. Но достоинства перевесили, и случился бурный роман. Настолько бурный, что Марина потирала руки в предвкушении выгодного расклада, обычного в провинции, но очень редкого в столице: мужья — лучшие друзья, жены — лучшие подруги. Замечательная ситуация, при которой контролировать своих мужей женам легче легкого.

Но не срослось; седой музыкант поматросил и бросил бедную девушку.

Что у них произошло — Надя так и не рассказала. Точнее, рассказывала, конечно, много и в подробностях, но чего-то явно недоговаривала. Отшучивалась: вот пошла б я за него, стала бы Надежда Разблюева? Это кошмар! И потом, он все время сравнивает меня со своими бывшими женами… Однажды Марине удалось вызвать на откровенный разговор и барабанщика, забежавшего к мужу по мелкому делу. Тот скупо растолковал, что ее товарка слишком любит ресторанное веселье, крепкие коктейли и песню Гарика «О моя маленькая бэби». А он, барабанщик, хоть и барабанщик — но предпочитает, пусть изредка, тишину, уют и домашний ужин. И, кстати, «маленькую бэби» на дух не переносит. Из твоей Нади, сказал он, классная группи, но очень плохая невеста. Марина не знала, что такое «группи», но сделала вид, что все поняла. Впоследствии уточнила у Матвеева, и не то чтобы стало обидно за Надюху, но отношение к ней слегка подкорректировалось. Впрочем, они продолжили дружить.