Жизнь в четырех собаках. Исполняющие мечту

Облизав мое и мамино лицо, Сармат стал приветствовать сына. Кобель прижал ребенка к стене и зацеловал до одури. Я воспользовалась предоставленной свободой и направилась в зал, но Сармат настиг меня одним прыжком и опрокинул на пол. Кобель позволил мне перевернуться на спину и навис надо мной, не разрешая подняться. Он с усердием вылизывал мои глаза и страстно покусывал мочку моего уха. Было щекотно, и я рассмеялась. Сармат посмотрел на меня, и его горячее дыхание сорвалось на вздохи и придыхания. «Гкха-а-а, гкха-а-а, — зашептал мне кобель, с нежностью всматриваясь в глубины зрачков и погружая в них свои недавние горькие думы. — Где ты была? Почему бросила? Как ты могла? Никогда больше не уходи, я не выношу разлуки». Мне было стыдно перед любимым кобелем.

Мама часто отлучалась к себе, и Сармат привык, поэтому с ней отношений не выяснял.

За мной и сыном настала очередь Айны. Сармат приберег разборку с дамой сердца напоследок. Расправившись с нами, он подошел к Айне и взял ее строгой хваткой за ухо. Айна заверещала, высвободилась и спряталась в ванной комнате.

Сармат преследовал Айну весь вечер и постоянно бурчал. Он не ел, не пил и все ходил за девочкой по пятам: ложился рядом с ней, вместе вставал и внимательно наблюдал, как она пьет воду, как ест. «Как она вообще может есть и пить в первый вечер после расставания?» — этот отчаянный вопрос дрожал на его губах. Но Айне было далеко до Сармата в вопросах сердечности и душевной чувствительности. «Я вернулась домой, все живы и здоровы. Чего еще надо этому докучливому кобелю? Кому интересны и зачем нужны были его переживания?» — недоумевала про себя Айна.

Через полтора месяца к началу осени Сармат восстановил состояние душевного равновесия.

Пришло время выставки Сармата. Она была в сентябре, мальчику перевалило за год и два месяца. Наступила его вторая осень. Как же выглядел Сармат в день своего первого выхода в ринг?

Высокий, крепкий. Спина широкая, без выраженного верха, но с хорошей напружиной. Грудь широкая, спущена до локотков. Голова хорошая, очень изящная для такого крупного кобеля. При взгляде сбоку посреди щипца имеется небольшая ложбинка, придающая голове изысканное очарование. Обхват грудной клетки равен 105 сантиметрам, а подхват составляет 60 сантиметров. Задние лапы в комке, а передние — русачьи (образцовые, по старинным поверьям). Задние ноги потянуты. Не бочковатый, но и не лещеватый (сплюснутый с боков и тощий). Остряк, как и у Айны, хорошо заметный. Длина туловища на пару-тройку сантиметров превосходит высоту в холке (восемьдесят семь сантиметров). Псовина — тонкая и шелковистая, с легкой волной. На загривке в завитках, плавно переходящих в волну окружающей псовины. Муфта богатая. Спереди ее пряди свисают значительно ниже локтевого сгиба. Привес на правиле достигает тридцати сантиметров, как и уборная псовина на гачах. Кожа под белой псовиной розовая и нежная, словно у младенца (такая нежная кожа присуща всем борзым).

Не удивительно, что Сармат получил сразу «очень хорошо» — самую высокую для его возрастной группы оценку. Эксперт даже хотел поставить «отлично» и присвоить титул САС. Не сделал, так как не позволил возраст Сармата. Эксперт — молодой и видный темноволосый мужчина с грузинской фамилией — не сразу поверил, что перед ним недавно сгодовалый кобель («сгодовалый» — выражение старинных борзятников в отношении борзых, которым минул год). Он откровенно восхищался мощью и в то же время утонченной изысканностью статей Сармата, а особенно изяществом его красивой головы, принаряженной вдобавок по бокам отчесами в виде свисающих до трети шеи серег-спиралей. «Каков кобель! Сложен чудесно. Такой крупный корпус и такая изящная голова!» — повторил мужчина неоднократно.

Сармат нравится мужчинам! Он символизирует ту внешнюю и внутреннюю гармонию силы, красоты и благородства, которой не отказался бы обладать любой мужчина. В нем чувствуется мужская — волевая — сущность, мужественность и решимость. Это притягивает.

Сармат, как мне представляется, удался более всего в собак плещеевских — охоты помещика Плещеева, — которых считали собаками красоты идеальной. Борзые эти были рослыми, с длинными гордыми шеями, статные до изящества и резвые чрезвычайно. Но щипец с ложбинкой достался Сармату от собак охоты помещика Дурасова.