Жизнь в эпизодах

На все торжества, такие как свадьбы или проводы, готовили в промышленных масштабах, что потрясало мое детское воображение: огромные сковороды с налистниками, тазы вареников, батареи домашней колбасы… Мне нравилось наблюдать, как делают домашние конфеты. Они были цветные, слоеные, и казалось чудом, что они такие получаются. И не верилось, что люди делают такое самостоятельно. В чанах растапливали сахар с разными добавками. А потом голыми руками, кончиками пальцев прямо из чана вытягивали жгуты горячей карамели, соединяли их по спирали и резали ножницами на маленькие карамельки, пока не остыло. Разве не волшебство! Моя родственница работала поваром на свадьбах и проводах. От нее мне достался буклет с написанными ее рукой традиционными рецептами. Я бережно его храню.

На праздники мы ходили нарядно одетыми. Помню, как мама однажды собрала на «выпроважання» бабушку. Она покрасила ей волосы и сделала красивую укладку – ракушку. В новом платье под руку с дедом бабушка была великолепна и светилась от счастья.

Пишу и с таким удовольствием вспоминаю, сколько прекрасного было в моем детстве благодаря Украине. И этой главы о моем украинском детстве не может состояться без рассказа о дружбе – неотъемлемого слагаемого детского счастья.

На «кутку» (то есть в нашей части села) у меня было несколько подружек, человек 5–6. Но виделись мы с ними далеко не каждый день. В истинном смысле подруга, с которой мы были сильно другу к другу привязаны и с которой проводили вместе часы напролет, была у меня одна – Таня, внучка бабы Гани. Как познакомились в раннем детстве, так и дружили не разлей вода, пока годы, обстоятельства и расстояния не взяли свое. Таня была меня старше, ее младшая сестра больше подходила мне по возрасту, но дружба у нас сложилась именно с ней. Мы были внешне такие разные, но похожие по духу. Я – маленькая, русоволосая, Таня – высокая с веснушками и светло-рыжими волосами. Но что-то притянуло нас, нам никогда не было вместе скучно, всегда было, о чем поговорить, ссорились иногда, но быстро мирились. Когда я приезжала к бабушке, первым делом бежала в гости к Тане. Они жили напротив через два дома, и я издалека с замиранием сердца пыталась угадать по виду калитки, дома хозяева или нет. Так странно: одинаково закрытая калитка имела разное настроение. Она то говорила всем своим видом «проходи», то холодно сигналила, что в хате пусто. Я очень боялась Танину собаку. Взъерошенный, с жестко торчащей во все стороны шерстью и жутковатыми, всегда оголенными передними зубами, хрипло лающий пес Малыш вызывал у меня животный страх. Я редко решалась пройти во двор дальше чем на 2 метра и обычно звала подругу от калитки.

Таня тоже помогала своей бабушке по хозяйству, поэтому для детского безделья мы выделяли свободные от работы часы. Мы подолгу могли сидеть на ветвях раскидистой шелковицы, которая росла при дороге у дома нашей соседки бабы Хроси и была, вероятно, много старше своей хозяйки. Ягоды она всегда давала крупные и вкусные. Мы забирались на дерево и наедались этой сочной сладостью вдоволь. Все потом были синие от сока.

Мы ходили вместе на ставок, по стороне их дома была река. Таня там стирала, и я всегда смотрела с восхищением на то, как ловко подруга управляется с бельем. А купались мы в озере Милэньком (что значит меленькое). Для меня оно все детство было именно миленьким.

Мы с Таней часто рисовали. У нас в хате был детский лакированный столик от гарнитура с маленькими стульчиками. Выносили его во двор и творили на пленэре. Таня очень красиво рисовала, и я старалась ее догнать. Она потом окончила в Умани художественное училище, педагогический университет и работала учителем.

В одно лето мы устроили на нашем чердаке хатынку[20]. На чердак вела длинная металлическая, окрашенная в коричневый цвет лестница, которая заканчивалась пристроенной ко второму этажу навесной верандой, подпоротой под основание растущими из земли по мановению дедовых рук надежными, как вековой дуб, трубами-сваями. Там мы и сделали уютный летний дом. Пару раз даже ночевали. Больше не смогли, потому что было наверху очень жарко. Но обустраивать свой домик было очень увлекательно. Свой «домик на дереве» должен быть в детстве каждого!

К полу веранды с внешней стороны дедушка присверлил добротные крепления для качелей. Прикрепил к ним длиннющие тугие резиновые жгуты, внизу соединил сиденьем-перекладиной. И все детство я качалась на этих качелях под лестницей, стараясь раскачаться так высоко, чтобы достать до ребристых ступенек ногами. Когда я приезжала в село в последний раз, увидела свои качели привязанными к лестнице и покрытыми налетом белесой пыли от косого дождя и грязи. Мое запылившееся детство отозвалось в душе щемящей болью.