Жизнь в эпизодах

Ближайшим рейсом меня отравили обратно в транзитный Минск. Все несколько часов перед вылетом, закрытая в одном из бизнес-залов, я прорыдала. Ненавидела себя за то, что не смогла соврать. Мне так и сказали: «Вам надо было просто ответить, мол, нет, в Крыму не была». Якобы дальше меня бы не раскручивали, несмотря на все свидетельства в интернете об обратном. А мне поперек горла сама необходимость лжи. И с души воротило от понимания, что все прекрасно понимают и знают, что человек был, но надо соблюсти формальность и сделать самую малость: соврать сотруднику пограничного контроля. И тогда все разойдутся с улыбками, скрывающими очевидную тайну: одни «великодушно» позволили другим себя обмануть. Я не смогла. И со временем перестала себя в этом винить, но, когда я прилетела в Москву, у меня был нервный срыв. Из аэропорта я поехала к подруге и не ночевала в тот день дома, потому что была в таком состоянии, в котором моему 4-летнему тогда сыну не надо было меня видеть. Я проплакала сутки. Хорошо, что дедушке в Киеве, по нашему обыкновению сюрприза, не сказали, что я лечу, и он не ждал встречи. Эту боль я перенесла за нас двоих.

Я помню каждый оттенок цвета, звук и запах из моего детства. Я надеюсь, что ситуация изменится и я смогу снова приехать в мое село, застать живыми всех тех, кого так хочется обнять. Воюют политики – страдают обычные люди.

А пока меня туда не пускают, я буду помнить все. Мое детство, все его открытия и уроки, радости и трудности, по многом сделавшие меня той, кто я есть. Это у меня никто не отнимет.

В память о моей бабушке и в знак величайшей благодарности моим корням я зовусь в титрах «Катерина Шпица». Украинская фамилия, украинское имя. А в жизни предпочитаю обращение Катя.

Эпизод 10 Катя

Жаркий московский июль. Катя сидит с одноклассницей на летней веранде Макдональдса на Тверской. Балуются фастфудом. Они болтают о том о сем, вспоминают школьные годы, обсуждают планы на жизнь, и за этими разговорами Кате удается хоть ненадолго отвлечься от того, что занимает ее мысли уже почти месяц. Она ждет результатов проб. Вот-вот судьба решится, и каждый звонок агента заставляет сердце колотиться от волнения, потому что может принести долгожданную весть. Катя абсолютно точно уверена, что если получит роль, то для нее откроются двери, у которых она топчется уже добрых 3 года.

Под подушкой уже 3 недели ночует записка на розовом листике-напоминалке с заветным желанием. Перед сном Катя каждый вечер любовно разглаживает бумажку и кладет под подушку ровно в центр. Засыпает и представляет себя в сценах из сценария.

В себе Катя не сомневается, ей с самого начала казалось, что подходит она на роль идеально, как будто с нее писали. Но ведь есть еще воля других людей. К тому же заметно, что режиссер больше симпатизирует ее конкурентке. Все 3 этапа проб ей казалось, что он уделяет другой больше внимания. Катя приходила всегда вовремя, и ей приходилось немного подождать, пока они закончат. Там, где конкурентке создавались все условия, чтобы проявиться, Кате надо было терпеливо и спокойно бороться, не имея права на ошибку, хотя хотелось кричать: «Ну неужели вы не видите, что я – то, что вам нужно?!» Это ощущение, когда чувствуешь себя на своем месте, не спутать со слепым желанием что-то заполучить.

Катя думала, что будет, если не утвердят, но сознание отказывалось принимать неудачу. Ей эта роль нужна, как никогда. Ей давно нужна главная роль, в которой она сможет показать все, на что способна, и по-новому заявить о себе. Хочется, очень хочется, настолько, что ей это необходимо, как глоток воды.

Катя говорит с подругой обо всем насущном, житейском, но только не об этом животрепещущем и важном, чтобы не спугнуть удачу, которая, может быть, ходит рядом и зорко следит за тем, а не слишком ли сильно ей хочется победить в этих пробах. Вспоминается мамин секрет: «Если чего-то сильно хочешь, возьми и забудь об этом». И Катя старается.

Раздается звонок телефона, который лежит на столе перед Катей, на экране определившийся номер – звонит агент. Все вокруг перестает существовать, голос подруги приглушается, а солнце высвечивает лишь звонящий телефон. Катя принимает вызов. Из трубки звучит: «Угадай что? Утвердили! Съемки в Торжке с августа!»

От громкого «ура» вспорхнули с соседнего стола воробьи, бросив сворованную картошку-фри, разлетелись по кустам и оттуда в недоумении наблюдают за человеческой радостью. Катю захлестнуло счастье, томительное ожидание сброшено с плеч, она прыгает рядом со стулом, обнимает подругу, теперь она может ей все рассказать. Жизнь точно не будет прежней. И по-другому быть не могло, ведь кому как не Кате сыграть в «Кате»!

* * *