Жизнь в эпизодах

На первый взгляд, у меня все с самого начала получилось легко: ворвалась в индустрию, не имея образования, востребована, снимаюсь, играю в спектаклях, принимаю участие в разных творческих проектах. Но, конечно, не всегда все так гладко, как может показаться. У меня есть список несыгранных ролей. И хотя не было еще ни разу такого, чтоб я посмотрела картину, где не удалось сняться, и в итоге жалела об этом или посчитала бы, что выбор актрисы действительно был неправильным, сам момент переживания отказа не бывает без доли грусти. Один раз меня сняли с роли за несколько дней до начала съемок в пользу актрисы, у которой за спиной стоял покровитель, имевший связи. Был случай, когда утвердили другую, потому что ее возлюбленный вошел в проект как инвестор. Явление тусовки и полезных родственных отношений в индустрии имеет место. И вполне закономерно, что из двух актрис более или менее равного уровня больше козырей у той, что обладает связями. С учетом наличия всяких осложняющих конкуренцию обстоятельств мне крупно повезло, что я имею то, что имею. Мой путь в профессию – чистый эксперимент. Я не из актерской династии, за меня некому было просить, я не имела романов, которые принесли бы мне как бонус гарантию больших ролей на годы вперед. Я не завожу дружбу ради ролей. Не вступала ради них в сексуальные отношения с влиятельными мужчинами. И для меня все это повод гордиться собой и быть благодарной людям, которые просто оценивали меня по способностям. Наверное, в глубине души я даже слишком сильно этим горжусь, поэтому и не притягиваю облегчающих творческую жизнь обстоятельств. Но зато на душе спокойно, потому что мои отношения с окружающими чисты. А самый главный «роман» у меня с моим агентом.

Одна моя дальняя родственница как-то сказала: «Ой, да что там сложного в твоей работе, вышла, попой перед камерой повертела, да еще и денег заработала».

В моей профессии трудности не столько физического характера, сколько эмоционального. По-моему, физические лишения – это самое простое, с чем сталкивается артист. Как я люблю шутить, в жизни артиста нерегулярно все самое важное на «С»: сон, снедь, спорт, секс. Хотя, если перечислить все физиологические трудности, получается длинный список весьма неуютных и даже опасных вещей. Большинство из них проистекают из того, что не всегда удается снимать сезон в сезон, то есть лето летом, а зиму зимой. Мне приходилось изображать жаркую южную летнюю ночь поздней осенью и прыгать радостно в 13-градусное море, как будто оно парное молоко, и наоборот, вариться в зимней одежде в душном жарком павильоне. Нелегко сдерживать стучание зубами и стоять расслабленно на «нежном, теплом ветру» в летнем платьице, когда под ногами уже заиндевевшая земля и ты перед дублем рот полощешь холодной водой, чтоб во время диалога из него не шел пар, и дышать стараешься аккуратно, чтоб пара было незаметно. Очень выматывает не спать ночью, особенно если смена с 6 вечера до 6 утра. А если так сложилось, что сразу после ночной надо ехать на дневную смену параллельного проекта, это вдвойне трудно: перехватишь часа 2 сна, заставляешь себя встать, а голова как колокол, по которому вдарили. Тяжело сниматься приболевшим. Это сейчас, во время пандемии, показания градусника имеют значение, а раньше: температура – не температура, если ты в сознании, способен двигаться и говорить, то едешь и снимаешься, потому что уходит натура, потому что это последний день на объекте и завтра его уже разберут, потому что съемки на сложном режимном предприятии и больше туда не пустят или потому что больше не будет дня, когда удастся собрать на смену всех десятерых артистов, да и просто потому, что отмена киносмены – это очень дорого и ты не хочешь никого подводить. С любой болью, которую возможно перетерпеть, артист работает, а опыт показывает, что, кроме смерти, артист способен перетерпеть все. У меня на голове шрам после сотрясения и разрыва кожи, на одной руке шрам от воткнувшегося конька, на другой шрам от механического ожога бечевкой, которой меня по кадру связывали, партнер однажды ударил меня головой о дверной косяк, внося на руках в двери, во время съемок «Метро» у нас коллегами был коллективный приступ клаустрофобии, однажды весь проект я снималась, корчась от боли между дублями из-за обострения гастрита… Всего не перечесть. Еще непросто играть постельные сцены, если тело партнера для тебя неприятно пахнет. И даже вкусная еда, которую поглощаешь в кадре, через несколько дублей встает поперек горла. Стараемся по возможности ее не проглатывать.