Жизнь в эпоху перемен. Книга первая

От этих поглаживаний, тоска вожделений волной прошлась по телу Нади, затуманила мысли, и Дмитрий, уловив девичью дрожь, в несколько мгновений оказался сверху и овладел девушкой, пресекая вялые попытки освободиться от мужских объятий. В очередной раз вожделение победило рассудок, тело победило душу, и Надя, забыв о своих обидах, предалась любовной страсти с обречённостью обманутой любовницы, вскрикивая от нарастающего сладострастия, судорожно сжимая мужчину в своих объятиях, и, наконец, укусив Дмитрия в плечо, и сжав ногами мужское тело встречным движением извергла всю женскую страсть из самой своей глубины на мужскую плоть и замерла в оцепенении. Дмитрий, издав торжествующий стон, содрогнулся несколько раз, вжимаясь в девичье тело изо всех сил, излил мужское желание в девичье лоно, и тоже замер неподвижно и безвольно на обмякшей и неподвижной любовнице.

Несколько минут они лежали молча, ничего не чувствуя, не видя и не слыша, потом медленно разъединились, едва шевеля, словно затёкшими ногами, и улеглись рядом на узкой кровати, бездумно и бессмысленно упершись взглядом в потолок.

– Опять я уступила его домогательствам, – лениво думала Надежда, прислушиваясь к звукам, доносившимся с улицы через открытую форточку. – Вернее, не я уступила ему, а моя похоть уступила мужскому желанию. Дмитрий, конечно, негодяй и совратил меня, но негодяй сладкий и умеет разжечь и удовлетворить женское сладострастие, которое он сам и разбудил во мне. Нет, так не может продолжаться дальше, иначе я буду рабой своих плотских желаний, надо как-то сопротивляться своему вожделению мужчины, вот рожу ребёнка и буду заниматься им, тогда будет не до мужских объятий и ласк, – решила девушка.

Дмитрий тем временем по-хозяйски положил свою ладонь на потное девичье лоно и, поглаживая мягкие завитушки волос, начал тихим голосом вливать в уши любовницы свои намерения относительно их будущего.

– Послушай, Надюша, – осторожно сказал Дмитрий, продолжая поглаживать девичье тело в запретных местах, – я вчера сказал своей жене, которая недавно приехала сюда с нашим сыном, что хочу развестись с ней, потому что люблю другую женщину, то есть, тебя. Так вот, жена сказала, что ни за что не даст мне развод и будет всячески вредить мне, чтобы я не смог жить с другой женщиной. В нашем кругу разводы не приветствуются, да и церковь выступает против разводов.

Я думал, что жена даст развод, поскольку мы давно не живём вместе, как муж и жена. Но видимо жена из мести хочет мне повредить в глазах общества, а без развода мы с тобой не сможем жить вместе ни здесь, ни в Петербурге, где живёт отец моей жены, известный купец, который тоже будет вредить мне.

У меня не будет заказов на картины и портреты, и нам с тобой будет не на что жить, тем более с ребёнком. Сама понимаешь, что в этих условиях, сейчас, мы не можем позволить себе иметь ребёнка. Я навёл справки, здесь есть хорошая повивальная бабка, которая легко и просто помогает девушкам избавиться от ребёнка. Ты должна сходить к ней и избавиться от ребёнка – я дам денег.

Жаль, конечно, но сделать надо именно так: выхода у нас нет. Но я надеюсь, через годик, Надя, ты закончишь семинарию, мы сможем уехать в Петербург, я подыщу тебе хорошее место службы учительницей, жена за год, наверное, угомонится в своей злобе и даст мне развод. Тогда мы и заведём себе нового ребёнка, – закончил Дмитрий и поцеловал Надю в губы.

Надя слушала, но не понимала, о чём говорит Дмитрий, пока не прозвучали слова, что от ребёнка надо избавиться.

Она резко отодвинулась от любовника так, что едва не упала с кровати, отбросила его руку со своего лона и заикающимся от волнения голосом переспросила:

– Ты хочешь, чтобы я избавилась от ребёнка? Правильно ли я поняла? После всех твоих обманов и измены, ты теперь ещё и от ребёнка своего отказываешься?

– Не отказываюсь, а лишь откладываю его появление до лучших времён, – возразил Дмитрий.

– Но ребёнок уже есть, он во мне, как можно отложить его появление, это же не вещь, которую перекладывают с места на место? – вскричала Надежда в отчаянии.

– Я имел ввиду, что будет другой ребёнок, а этот, который в тебе, он ещё не ребёнок, а плод, от которого можно и нужно избавиться. Этот плод для нас с тобой горький, поэтому ненужный и нежеланный, и будет справедливо, если мы избавимся от этого плода, а в будущем, когда всё уладится, мы заведём настоящего ребёнка, – успокаивал Дмитрий свою Надежду, чувствуя, что девушка уже начинает потихоньку привыкать к мысли о потере ребёнка: ей нет ещё и девятнадцати лет, материнские чувства не проснулись вместе с женским темпераментом, и она легко поддавалась убеждениям своего опытного и пожилого любовника.

– Учти, что если плод сохранить, то мы не сможем быть вместе даже в постели, – девушкам в положении нельзя заниматься любовью, к чему ты так пристрастилась, – убеждал мужчина несчастную девушку последним веским доводом.