Жизнь в эпоху перемен. Книга вторая

– Кстати, – вспомнил Иван Петрович, – я же взял с собой несколько фотографий своих и своего семейства, чтобы показать здесь, сейчас принесу. Он прошёл в комнату, порылся в вещах и вынес напоказ несколько фотографий, сделанных по случаю несколько лет назад или совсем недавно в Вологде.

Отец и Фрося с интересом рассматривали фотографии, а Иван Петрович давал пояснения к ним: – Здесь я с товарищем в Витебске, август 1914 года, через неделю после начала войны с немцами, простым солдатом. Здесь с женой Аней после венчания уже офицером, в феврале 17-го года в Омске. Здесь мои тесть и тёща с Анечкой, ещё ученицей гимназии, а здесь Анечка с дочками в канун рождения сына, уже в Вологде, а это мы вместе с ней, но без детей. Все эти фотографии были сделаны по случаю и по настроению, и запечатлели нас такими, какими мы были, навсегда. Жаль, что в селе нет фотографа, чтобы нам всем вместе запечатлеться у родного дома, – закончил Иван Петрович показ своих фотографий.

– Здорово придумала наука фотографии с живых людей делать, – восхитился отец. Жаль, я не догадался запечатлеться с женою и детьми, когда ты ещё малышом был. Можно ведь было сделать это в Мстиславле – там как раз объявился фотограф, но помнится мне, что мать твоя воспротивилась, что негоже с живых людей делать картины, будто иконы, потому и нет таких фотографий: ни тебя, Ваня, ни твоей матери, царство ей небесное.

– А жена твоя, Ваня, на вид простенькая женщина, но с умом, видно по взгляду, и любит тебя, коль детей нарожала подряд.

– Надеюсь, внуков увидеть вживую, а не по фотографиям, если доживу до Вашего приезда. Поторопись, Ваня, стар я становлюсь, чувствую, что лет пять-семь ещё протяну на этой земле, если беды какой или болезни не случится, а там и время наступит стучаться в райские врата, как говорится в книге «Закон Божий», что читаю вечерами перед сном. Пойду, пожалуй, отдохну после обеда и фотографии эти посмотрю повнимательнее, если ты не возражаешь.

Иван Петрович не возражал, и отец с Фросей ушли в свою спальню, прихватив фотографии, а он остался сидеть за опустевшим столом, вспоминая те обстоятельства, при которых были сделаны фотографии. Незаметно накатила дрёма, и он тоже ушёл в спальню и заснул крепким послеобеденным сном, как это бывало с ним в младенчестве.

Вечером отец и Фрося вернули Ивану фотографии, сказав, что рассмотрели их внимательно и ещё раз решили, что Ивану повезло с выбором жены: даже с фотографии от нее исходит тёплое спокойствие взгляда и в жизни, конечно, Анна является надёжной опорой мужу и детям.

Фрося, сама бездетная, любила порассуждать о детях в семье и потому сказала Ивану Петровичу следующее: – Многие жёны, обзаведясь детьми, ставят заботу о них выше заботы о муже, что является совсем неверным и может испортить супружескую жизнь.

Дети в семье есть благодаря мужу, и муж всегда для жены должен быть главной заботой и любовью. Тогда забота о детях будет для родителей делом само собою разумеющимся. А увидит муж, что жена только о детях и думает, не обращая на него никакого внимания, и у него начинает портиться отношение к жене, он начинает искать внимания где-то на стороне, и тогда семья рушится.

Дети вырастают и уходят в свою жизнь, а муж и жена остаются в одиночестве без приязни друг к другу на старости лет, и это получается уже не супружество, а сожительство чуждых меж собою мужчины и женщины.

Иван Петрович согласился с этими доводами бездетной Фроси, пояснив, что его Анечка не такая, и он для жены всегда на первом месте в её сердце и семейных заботах.

Неделя под крышей отчего дома пролетела незаметно. Иван Петрович бродил днем по окрестностям, вспоминая забавные случаи из своего детства, что происходили в этих местах с ним, барчуком, и с его друзьями-крестьянами. Этих друзей уже не было здесь и в его прошлый приезд, а сейчас и подавно никто не слышал, не видел, и не знал об их судьбе и участи в годы войны и перемен.

Людские жизни, как снежинки, падали на раскаленную войною и смутою землю русскую и исчезали бесследно в потоке времени и событий планетарного масштаба; что уж там жизни трёх крестьянских детей, выросших в эпоху перемен и сгинувших в этих переменах уклада и смысла жизни простых людей из глухих сел и деревень.

Иван Петрович иногда заводил разговоры с отцом о его жизни в прошлые времена, когда тот был молод: чем он жил, и к чему стремился, как дворянин, когда его отец, Фрол Григорьевич – дед Ивана Петровича, был мелкопоместным дворянином и имел крепостных крестьян в этом селе, возможно дедов друзей Иванова детства.

Петр Фролович охотно рассказывал о делах минувших лет: как он служил офицером, кутил, играл в карты и любил продажных женщин, потом остепенился, женился на Ивановой матери, обзавелся детьми, потом вступил в наследство этим домом-усадьбой, вышел в отставку и живёт здесь почти сорок лет, и ничуть о своей жизни не сожалеет.