Жизнь в пограничном слое. Естественная и культурная история мхов

Мой дед оценил бы этот элегантный дизайн, если бы имел возможность рассмотреть мох. Он был плотником. Его мастерская была набита настольными токарными станками, ручными дрелями, старыми фуганками, стамесками — для каждой операции требовался свой инструмент. Всё шло в ход: там можно было увидеть баночки для детской еды с тщательно отсортированными винтами внутри, доску из орехового дерева, подобранную где-то дубовую балясину, ждущую, когда она превратится в вазу и отправится к бабушке на кухню. То, что он изготовлял, имело простую и четкую форму: потенциал дерева соответствовал задаче.

Но все эти хитроумные тактики, нацеленные на удержание воды, лишь замедляют испарение. Солнце всегда побеждает, и мох начинает высыхать. Форма его коренным образом меняется, когда вода вновь оказывается в атмосфере. У некоторых видов листья складываются или закручиваются внутрь. Это уменьшает площадь открытой поверхности листа, препятствуя потере остатков воды. Почти все мхи меняют форму и цвет при высыхании, и тогда определение вида становится вдвойне трудным. У одних листья сморщиваются, у других закручиваются в спираль вокруг стебля, для защиты против иссушающего ветра. Султаны Dendroalsia темнеют и сворачиваются, напоминая черный хвост мумифицированной обезьяны. Хрустящие, сухие, деформированные, мхи превращаются из мягких веточек в хрупкие, черноватые пучки.

Мой дед с трудом помещается на больничной койке; вокруг него — целый лес приборов, поддерживающих в нем жизнь. Он, такой мягкий, кажется чужим в этом мире твердых поверхностей, острых углов, успокоительного жужжания электронных приборов. Из его руки торчит трубка, вставленная, чтобы избежать обезвоживания. Но она поможет лишь тем 87 процентам его тела, которые состоят из воды, остальные 13 процентов уже устремились навстречу неизбежному концу.

Не только листья мха меняются с наступлением засухи, к ней готовятся и клетки. Это похоже на приготовления перед вводом корабля в сухой док: основные функции приостанавливаются, так, чтобы можно было их возобновить в любой момент. Мембрана клетки изменяется таким образом, чтобы уменьшиться в размерах, не претерпев непоправимого ущерба. Главное же — начинают синтезироваться и накапливаться энзимы, необходимые для будущего восстановления клетки. Эти спасительные энзимы, пребывающие внутри уменьшенной мембраны, с приходом дождей способны сделать клетку полноценной, как раньше. Включаются внутренние механизмы — и урон, нанесенный высыханием, быстро ликвидируется. Через двадцать минут после смачивания мох полностью восстанавливается.

Мы вместе стоим на кладбище, все принадлежности, что служили для сопротивления смерти, стали теперь ненужными. Я держу руку бабушки в своей; ее лицо выглядит таким хрупким — того и гляди расколется. Мама смотрит то на нее, то на меня. Мои розовощекие дети переминаются с ноги на ногу, не зная, куда встать. Она стоит в кругу дочерей, взявшихся за руки; когда-нибудь она тоже уйдет. Розы выпадают из ее рук, и мы еще крепче сжимаем пальцы.

Удерживать воду от притяжения солнца, упрашивать ее вернуться — это общественное дело. Ни один мох не способен на такое в одиночку. Необходимо переплетение побегов и ветвей, которые вместе создают пространство для воды.