Жизнь вопреки

Не в этом дело… Юлю обдало жаром, потом затрясло в ознобе. Ее жизнь до сих пор была плавной и предсказуемой, она привыкла считать себя неспособной на безумства. А зачем бы ей понадобилась такая способность до сих пор? Спокойная, интеллигентная семья, ровный и очень сознательный путь к профессии, ясные задачи. К окончанию университета родители отремонтировали и обставили эту однокомнатную квартиру, которая осталась в наследство от бабушки. Юля умела планировать каждый свой день и видеть перспективу следующих лет. Да. Все это отлично получалось, пока в ее жизни была эта прекрасная привычка – все делить с таким преданным другом, о котором мало кто может мечтать. Их отношения были уникальными: ни в школе, ни в университете никто даже не сплетничал о них как о парочке, которая только притворяется, что просто дружит. То ли они действительно открыли особый вид чистейшего духовного контакта, который стер разницу между мужчиной и женщиной. То ли они редкие трусы и отчаянные лицемеры. А раз существует такой жизненно важный вопрос, на него необходимо ответить, – к такому выводу пришла Юля. Невозможно быть ученым только в пределах диссертации. Иногда требуется рассмотреть собственную жизнь, свои и чужие чувства, как бы они ни скрывались до поры. И да, живой материал для диссертации важнее всех зачитанных до дыр трудов. А областной город – это не самое страшное. Тем более там есть достопримечательность в виде парка.

Она прочитала, что нашла, о следователе прокуратуры Ирине Сергеевой. В основном это были публикации о громких расследованиях. Несколько ее интервью о резонансных завершенных делах. Фотографий и подробностей личной жизни не было. Все вместе создавало впечатление сильного, достаточно закрытого человека. Юля представила себе крупную, властную женщину в чем-то вроде плащ-палатки, которая командует вооруженными мужчинами на месте преступления, пронзительно все осматривает суровым взглядом… Страшновато, конечно, но безумно интересно. А по тем делам и тем преступникам, о которых шла речь в интервью, можно писать совсем другую диссертацию – с глубоким психологическим анализом, с выводами, которых она, возможно, еще не находила в других работах.

Юля сначала позвонила своему руководителю диссертации, потом родителям. Мама и папа держались стойко и мужественно, как люди, чей ребенок собрался в космос без подготовки. Но им хватило сил на мудрые универсальные фразы: «Тебе решать. Мы всегда на твоей стороне. Только будь постоянно на связи и, ради бога, помни, что у тебя слабая носоглотка. Нужно тепло одеваться и хорошо, регулярно есть. И чуть что – мы приедем и заберем».

Когда Костя позвонил, ровно в три часа, Юля беспомощно произнесла:

– Я начала укладывать чемодан и совершенно не представляю, что мне брать из одежды. Ничего такого нет, что требуется для полевых условий…

– Юлька! – восторженно прокричал Костя. – Кинь туда какой-нибудь свитер и халат. Куртку на себя. А все остальное мы купим на месте: женские тряпки сейчас на каждом шагу – от Кремля до края Ойкумены. Я взял билеты на поезд в шесть утра. Пилить часов семь с остановками, но я скачал кучу боевиков. Отдохнем и войдем, так сказать, в тему. Чуть не забыл: Сергеева нас ждет, только встретить не может, будет на деле, пришлет машину с водителем. Обещала забронировать два одноместных номера в гостинице. Представляешь, какая удача?! У них там и гостиница есть, – захлебнулся от восторга Костя, как будто речь шла об африканской пустыне.

Монотонная дорога в поезде оказалась на самом деле удачной идеей. Даже унылый пейзаж за окном, который в очень малой степени менялся, казался не депрессивной обыденностью, а кадрами черно-белого кино. Может, Феллини, может, Бергман, но струи слез на стекле, черные деревья, будто из ночных снов, дома с окнами, за которыми жили тени чужих людей, – все было пропитано особой атмосферой загадочной неизвестности и спрятанной далеко тайны. Юля смотрела в карие глаза Кости, и ее сердце замирало, взлетало и падало, как в детстве на качелях. Разгадка тайны, возможно, будет неожиданной и прекрасной… При всей нашей юридической трезвости.

Они впервые оказались надолго в таком тесном замкнутом пространстве, они ехали к общей цели. И они, наконец, поняли, что выросли из детской дружбы, что давно стали мужчиной и женщиной, каждый из них отлично знает, что это значит. Просто прятались за удобной и, казалось, вечной ширмой инфантильности. Привычные с детского сада прикосновения, объятия, легкие поцелуи, которые выражали одну лишь преданность, вдруг наполнились смыслом горячо забившейся крови. Но такие они люди: лишних слов никто из них не произнес. И никаких откровений даже для самих себя. Только одна непреложная очевидность: вместе им не грозит скука, даже если бы оказались в заточении на много лет.

Настроение у них было настолько приподнятое, что даже провинциальный серый вокзал показался первым эпизодом в приключении.