Жизнь вопреки

– Надя будет жить в моей квартире. Нелепо устраивать тут бои без правил, если у нас пустует квартира. Она стала взрослой и больше не может существовать под твоим игом. Мне иногда кажется, что она тут погибает. Решение окончательное, Валерия. Ты поймешь, что оно на пользу нам всем. Завтра я займусь ее регистрацией, чтобы не было проблем. Она ведь по паспорту мне не родственнница. Какую-то небольшую сумму я буду переводить ей ежемесячно сам, пока она не начнет зарабатывать. А теперь давай отдохнем до утра от той чудовищной сцены, которую я увидел, и друг от друга. Это не мой стиль и не тот, который я способен принять. Я лягу спать на диване в своем кабинете. Спокойной ночи.

Валерия не была очень умным человеком. Но в ее мозгу постоянно работал совершенный счетный аппарат, который совсем неплохо заменял ей интуицию и даже способность предвидения. Вырвавшись из плена безумной и бездумной влюбленности, она могла разложить на фрагменты даже солнечный зайчик и рассчитать его точную стоимость. И тут она справилась. Леонас не любит ее и на грош. Она может рассчитывать только на порядочность и благодарность, но этот заменитель – дешевка по сравнению с ее чувствами. В нем есть ответственность и сила мужчины-хозяина, именно с этим связана забота о дочери Валерии, которую он считает обойденной и угнетенной родственницей. Это качество стоит очень дорого. И нисколько, если обращено против нее, Валерии. Итог: она так много потратила на этот брак и она так мало получила в ответ, что ничего не отдаст просто так, без боя, без отчаянного сопротивления. Но прогноз плохой. Валерия больше не поползет к Леонасу на коленях за добрым взглядом или объятием, как за милостыней. Она потребует платы за их общий труд. Так или иначе. Легко ему больше не будет.

Какое-то время Валерии казалось, что Леонас прав: им всем стало легче с переездом Нади. Но потом явилась во всей красе неотвратимая очевидность. Муж и жена остались не просто наедине: их окружила стена напряжения и недоверия. В расчеты Валерии больше не входило лицемерие и роль домашней кошечки. Как выяснилось, без особой цели и желания она вообще на лицемерие не способна. А когда Валерия искренна, то даже она сама способна оценить собственное отражение в зеркале. Нежное личико голубоглазой блондинки искажает напряженная злоба, которая делает ее похожей на белесую рыбу-меч. И только страх потерять Леонаса мешает злобе прорываться с такой легкостью и облегчением, как в случае с дочерью. Но он явно это замечает, и Валерии кажется или это фиксирует ее счетный механизм, что Леонасу противно смотреть, как она жует, слышать, как она дышит. А уж то, что супружеский акт в постели он проходит как неизбежную пытку, даже не подлежит сомнению. Это точно так. И Валерия все чаще по ночам рычит и грызет подушку от неудовлетворенной страсти и ненависти. Да, ненависть стала единственным ребенком этого союза. Наверняка она взаимна, просто у Леонаса масса сдерживающих принципов и выдержка высокоморальной личности.

– Ха! Мораль! – с горечью и насмешкой говорит себе Валерия. – Мораль – утонченно растоптать любовь женщины, которая тебя облагодетельствовала? Мораль – сделать сильным противником ее дочь, никому не нужную, никчемную, вечную нахлебницу?

Только Надя и выиграла от переезда. Она иногда приезжала в дом матери на небольшой подержанной машине, которую купил ей Леонас. Надя отлично выглядела, одета была всегда стильно и немного небрежно: явно выбрала свой образ. Она держалась естественно, чуть отстраненно, говорила в основном с Леонасом, они позволяли себе мило шутить в присутствии Валерии. Валерия ненавидела шутки: чувства юмора у нее не было. Уходя, Надя почти приятельски говорила матери: «пока-пока», чем приводила ту в бешенство.

И наконец Леонас довел ситуацию с Надей до крайности. Он сообщил Валерии, что составил завещание: оставляет падчерице квартиру.

– Я подумал, что со всяким может случиться несчастье. Самолеты часто падают, что-то еще. Своих детей у меня точно уже не будет. Я хочу, чтобы у девочки была стабильность в будущем, а сейчас понимание такой стабильности. Это важно для становления личности.

– Я не поняла: зачем завещание? Почему завещание? Разве в случае несчастья с тобой я – не единственная законная наследница?

– Без завещания – да. В том-то и дело. Я знаю, как ты поступишь с этой квартирой и с дочерью.

Это был нож не в спину, а в сердце Валерии. На следующий день она позвонила одному из своих покровителей – друзей отца – и попросила, чтобы ей «сверху» прислали другого зама, она хочет Леонаса перевести на должность рядового инспектора объектов в Подмосковье. Но покровитель был уже не у дел, уходил на пенсию. А новому начальству идея вовсе не понравилась. Пришел приказ о переводе Леонаса руководителем другой, большой строительной компании, должность зама Валерии просто сократили.