Жизнь взаймы

Разве так не было повсюду? Лилиан пересекла улицу. Справа и слева от нее, дрожа от нетерпения, выстроились в ряд огнедышащие чудовища, прикованные к месту красным светом светофора. Лилиан прошла сквозь них так же, как Моисей и народ Израиля прошли некогда сквозь Красное море.

«Другое дело в санатории, — подумала Лилиан. — Конечная цель там походила на багровое солнце, которое все время стоит на небе. Люди жили под этим солнцем, стараясь не видеть его, но не отворачивались. Это давало им мужество для последнего часа. Тот, кто знал, что должен погибнуть, кто, понимая неизбежность конца, мужественно смотрел в лицо смерти, — тот уже был чем-то большим, нежели просто подопытным животным. И чем-то даже превосходил своего палача».

Лилиан дошла до отеля. Теперь она жила в бельэтаже, ей надо было подняться всего на один пролет. У входа в кафе стоял продавец устриц.

— Сегодня у меня дивные креветки, — сказал он. — Устрицы уже почти сошли. Они появятся только в сентябре. Вы еще будете здесь в это время?

— Конечно, — улыбаясь, ответила Лилиан.

— Набрать вам креветок? Самые хорошие — серые, хоть на вид розовые лучше. Вам каких, серых?

— Серых. Я сейчас спущу вам корзинку. Поставьте туда еще полбутылки розового вина, похолоднее. Попросите вино у Симона, официанта.

Лилиан медленно поднялась по лестнице. Потом она спустила вниз корзинку и снова забрала ее наверх. Бутылка была уже откупорена, и вино в ней — такое холодное, что бутылка запотела. Лилиан села на подоконник, поджав ноги и прислонившись к окну. Вино она поставила рядом с собой. Официант завернул вместе с бутылкой рюмку и салфетку. Лилиан выпила рюмку вина и принялась за креветки. Жизнь показалась ей прекрасной, и больше она не хотела размышлять на эту тему. Подсознательно она подумала о чем-то вроде смирения, но смириться она не желала. Во всяком случае, сейчас. Ее мать умерла от рака после очень тяжелой операции. Всегда найдутся люди, которым хуже, чем тебе. Зажмурившись, Лилиан посмотрела на солнце. Она чувствовала, как свет падает на ее лицо. И в эту минуту ее увидел Клерфэ, который, ни на что уже не надеясь, в десятый раз прогуливался под окнами отеля «Биссон».

Клерфэ рванул дверь.

— Лилиан! Где ты была? — крикнул он, с трудом переводя дыхание.

Лилиан видела, как он перешел через улицу.

— В Венеции, Клерфэ.

— Почему?

— Мне вдруг захотелось в Венецию. Когда я приехала в Рим.

Клерфэ захлопнул дверь.

— Почему же ты мне не сообщила? Я бы приехал в Венецию. Сколько времени ты там пробыла?

— Это что — допрос?

— Пока нет. Я искал тебя везде. С кем ты там была?

— По-твоему, это еще не допрос?

— Я тосковал по тебе. Мне лезли в голову самые ужасные мысли! Неужели ты не понимаешь?

— Понимаю, — сказала Лилиан. — Хочешь креветок? Они пахнут водорослями и морем.

Клерфэ взял картонную тарелочку с креветками и выбросил ее в окно.

Лилиан посмотрела ей вслед.

— Ты попал в закрытый зеленый ситроен. Но еще через секунду креветки угодили бы прямо в голову полной белокурой даме, которая ехала в открытой машине. Дай мне, пожалуйста, корзинку и бечевку. Я хочу есть.

Казалось, что Клерфэ бросит корзинку туда же, что и креветки, но потом он протянул ее Лилиан.

— Скажи, чтобы он положил еще одну бутылку розового вина, — сказал Клерфэ. — И слезь с подоконника, я хочу обнять тебя.

Лилиан соскользнула с подоконника.

— «Джузеппе» тоже здесь?

— Нет. Он стоит на Вандомской площади в окружении множества «бентлеев» и «роллс-ройсов» и взирает на них с презрением.

— Пойди за ним; давай поедем в Булонский лес.

— Хорошо, поедем в Булонский лес, — сказал Клерфэ, целуя ее. — Но за «Джузеппе» мы пойдем вместе и вместе приедем на нем, а то я боюсь, что ты исчезнешь раньше, чем я вернусь. Не хочу больше рисковать.

— Ты скучал без меня?

— Иногда скучал, когда переставал ненавидеть и опасаться, что тебя убил твой любовник на сексуальной почве. С кем ты была в Венеции?

— Одна.

Клерфэ посмотрел на нее.

— Ну что ж, возможно, и так. С тобой ничего нельзя знать наверное. Почему ты мне не писала?

— У нас это не заведено. Ведь и ты ездишь иногда в Рим и появляешься только через несколько недель. И притом с любовницей.

Клерфэ засмеялся.

— Я знал, что ты когда-нибудь мне это припомнишь. Из-за этого ты и не приезжала?

— Конечно, нет.

— Жаль.

Лилиан высунулась из окна, чтобы поднять наверх корзинку с креветками. Клерфэ терпеливо ждал. В дверь постучали. Клерфэ подошел к двери, взял у официанта бутылку вина и выпил рюмку; Лилиан крикнула в окно, чтобы ей дали еще несколько горстей креветок. Клерфэ огляделся вокруг. Туфли Лилиан были разбросаны по всей комнате, на одном из кресел лежало ее белье, в полуоткрытом шкафу висели ее платья! «Она снова здесь», — подумал Клерфэ, и его охватило глубокое, неведомое ему до сих пор, чувство покоя.

Лилиан обернулась, держа в руках корзинку.

— Какой запах! Мы поедем еще когда-нибудь к морю?

— Да. В Монте-Карло. Летом там будут гонки.

— А нельзя поехать раньше?

— Когда хочешь. Сегодня? Завтра?

Лилиан улыбнулась.

— Ты меня знаешь. Нет, не сегодня и не завтра.

Она взяла у него из рук протянутую ей рюмку.