Жизнь за океаном

В сороковой день своего поста доктор Таннер был положительно героем дня. Если пост был интересным явлением, но еще более интересным событием стал момент его прекращения. Всех интересовал вопрос, как доктор начнет есть после такого продолжительного воздержания. Многие с ужасом смотрели на этот момент, как самый опасный и роковой. Действительно, желудок его до того истощился, что выбрасывал даже воду, которую доктор принимал в аптекарских дозах. Совещания между врачами относительно приготовления соответственной пищи для своего постящегося пациента начались еще за неделю до окончания поста. Все предосторожности, какие только могла подсказать медицинская мудрость, были приняты. Было составлено несколько рецептов, по которыми должно было начаться питание испостившегося доктора. Между тем со всех сторон повалились для доктора частные приношения в виде разных кушаньев, и в субботу громадный стол в его зале был положительно завален всевозможными яствами. Сочные бифштексы, великолепные фрукты, целые дюжины разных вин и между ними дюжина бутылок так называемого русского молочного вина – расположились стройными рядами в цветочных украшениях. Входная плата в последний день была назначена в доллар, и несмотря на это зала была переполнена народом, и извне еще толпились массы, ожидая рокового момента, когда доктор начнет есть. Сам доктор последние часы находился в чрезвычайно возбужденном и нетерпеливом состоянии. Он постоянно вынимал и смотрел на свои часы, как бы высчитывая даже секунды. Наконец, настал роковой и желанный момент. В противоположном доме фабричная машина свистом возвестила двенадцать часов, рабочие вышли на крышу дома и гаркнули: «Да здравствует доктор Таннер», – и вся масса на улице подхватила привет. Зала огласилась восторженными криками, и пианист заиграл обеденный марш: «Скорей, скорей к трапезе благодатной»! Доктор с засветившимся лицом сошел с верхней галереи и сел за роскошно убранный стол. На столе было наставлено столько всяких кушаньев, что разбежались бы глаза даже у того, кто совсем не постился пред тем. Поэтому доктор, не обращая внимания на стол, вынул свой перочинный ножик и спокойно стал резать персик, который он держал в руке уже за полчаса до окончания поста, постоянно твердя, как он после заявлял, молитву: «И не введи нас во искушение». Персик живо улетучился в пустой желудок доктора, и зала огласилась неистовыми криками одобрения, которые мгновенно разлились и по улице. Доктор весело махнул публике платком и еще веселее сказал: «А, ну-ка, подайте мне вон тот георгийский арбуз»! Восторженный смех и аплодисменты загремели по зале. Врачи выразили протест и предлагали доктору свои аптекарские дозы. «Нет, господа, я сорок дней находился под вашим деспотическим правлением; теперь я хочу быть свободным; давайте арбуз»! Зала опять задрожала от восторгов, и великолепный арбуз из штата Георгии треснул под ножом постника. Затем доктор пил молоко. На другой день съел бифштекс. Врачи ужасались и недоумевали, а постник только слушал да ел. «Уж вы сглонули и бифштекс»! – в благоговейном ужасе заметил один студент медицины. «Да, сэр! смотрите, и вы подальше держитесь от меня, а то я и вас сглону»! – острил постящийся доктор. Так благополучно постник перешел этот ужасный рубикон, разделяющий пост от питания. На следующие дни постник продолжал есть до утомления челюстей и замечал только, что при этом в нем работал каждый мускул. «Еда теперь мое главное занятие»! – весело говорил он, уписывая бифштекс за бифштексом.