Жизнь за океаном

Подобное описанному происходит на каждом молитвенном митинге, по крайней мере происходило на всех тех, на которых мне приводилось бывать. Митинги эти постоянно представляют величайший интерес. Здесь в лицах выступает религиозно нравственная жизнь народа. Надо только удивляться энергии религиозного чувства в этом народе. Молодые, двадцатилетие парни в ответ на обычную проповедь рассказывают из своей жизни различные факты и случаи с таким трепетным и искренним благочестием, которое у нас может показаться невероятным вымыслом ханжествующего повествователя. С чувством глубокого удовлетворения уходил я обыкновенно с этих митингов, и только одна мысль холодом пробегала по душе, что у нас нет ни таких обществ, ни такой энергии религиозного сознания. А это избавило бы наше бедное отечество от многих удручающих его в настоящее время невзгод.

VI. Земля положительного знания

Религия и положительная наука. – Светобоязнь неверия. – Исповедание веры со стороны ученых. – Новоиспеченные теории. – «Религия будущего».

Как факт самого существования религии, так и отношение ее к положительной науке лучше всего наблюдать там, где то и другое проявляется свободно, без всякой искусственной поддержки, а единственно по внутренним мотивам, обуславливающимся внутреннею потребностью. Тут невозможно уже будет отделываться такими аргументами неверия, что религия существует только потому, что она поддерживается государством, и что положительная наука не идет на смену религии только потому, что она угнетается государством. В Америке и религия и положительная наука вполне свободны, развиваются по своим собственным законам и совершенно свободно устанавливают между собою взаимные отношения, без всякого постороннего посредства. И что же мы видим? – В прошлом очерке я отметил несколько беглых фактов энергии религиозного чувства в Америке; теперь отмечу несколько таких же фактов, характеризующих отношение положительного знания к религии.

Америка – вполне обетованная земля положительного знания. Ни один народ не может соперничать с американцами в богатстве и распространенности этого знания. Всевозможные технические и естественнонаучные школы здесь играют важнейшую роль в народном образовании, и чрез них проходит почти все население. Каждый земледелец здесь в тоже время техник, он работает машинами. Высшее положительное знание – математика, астрономия, медицина и т. д.–здесь имеют знаменитейших представителей. Одним словом, положительная наука нашла для себя в Америке самую плодородную почву и роскошно распространяется по ней и вглубь, и вширь. С той точки зрения, что положительная наука должна прийти на смену религии для «возмужалого» человечества, надо бы предположить, что в Америке давно уже поклоняются только кумирам «новой веры», как назвал ее Штраус, а «старая вера» где-нибудь по темным закоулками доживает свои последние дни. В действительности как раз все наоборот. Если религия нигде не имеет такой энергии и такого разнообразия проявлений как в Америке, то, напротив, неверие едва ли где на всем земном шаре отличается большею скромностью и непритязательностью, чем как опять в этой стране положительного знания. Неверие здесь как бы боится света и прячется от любопытных глаз. Проявление его трудно отыскать. Одним из самых лучших показателей его служит, конечно, книжный рынок. В Германии, этой классической стране неверия, в настоящую пору в книжных магазинах за зеркальными стеклами так и пестрят различные трактаты о «религиях будущего», о «саморазложении христианства», о «новом символе веры» и т. п. Очевидно, спрос на них велик, а соответственным ему является и предложение со стороны щедрых поставщиков. Совсем не то здесь. Напоказ здесь выставлены классические произведения любимейших писателей, Библии, трактаты по предметам богословского, исторического и положительного знания и новейшие произведения беллетристики. Я так заинтересовался этим фактом, что дал себе труд нарочно осмотреть добрый десяток лучших магазинов, чтобы найти какое-нибудь из выдающихся произведений неверия. Труд был напрасен. Только в одном магазине ввозных книг я обрел за зеркальным окном последнее произведение Ренана, где оно и красовалось рядом с последним романом Эмиля Зола. Но даже и в этом последнем убежище бойкий романист совершенно забивал неверующего академика: роман расположился в целом десятке экземпляров и на двух языках, а детище Ренана только в одном экземпляре и только на своем родном языке. Факт не крупный, но весьма красноречивый.