Жизнь за океаном

Если обратиться к живым представителям положительного знания, то они заговорят еще более красноречивым языком. Первоклассный астроном д-р Проктор не только не издевается над различными астрономическими данными Библии, как это делают старосветские «позитивисты», но сплошь и рядом помещает статьи, направленные к научному объяснению их, с ясным апологетическим оттенком. В одном из святочных номеров «Геральда» он напечатал большую статью о «звезде на востоке», руководившей восточных мудрецов, и доказывал действительное явление этой звезды. Один из лучших натуралистов, именно проф. Грей, при наступлении великопостного сезона читал ряд лекций о «религии и науке» в примирительно-апологетическом духе. Лучшей геолог Даусон издал книгу под заглавием «Библия и природа», в которой доказывал истинность первой главы Библии. Наконец один из первоклассных математиков, д-р Пьерс тоже читал лекции об отношении науки к религии и в математике находил доказательства бытия Божия. Но этого мало. Здесь религиозностью похваляются даже врачи, эти, так сказать, профессиональные материалисты. Проходя однажды по главной нью-йоркской улице Бродвею, я среди массы всяких объявлений получил довольно объемистую брошюру одного врача, в которой он определял свою специальность, описывал входящие в круг ее болезни и выставлял на вид свои собственные, новоизобретенные средства борьбы с ними. Брошюра заключалась красноречивой статьей о счастье здорового человека и горькой судьбине больного с конечным воззванием, что кто хочет быть счастливым, тот пусть идет к этому врачу, подателю здоровья и счастья. Статья эта заключала в себе множество ссылок на различные авторитеты с выдержками из них. Просмотрев их, я с удивлением нашел, что некоторые из этих выдержек были взяты из лучших нью-йоркских проповедников, с указанием их имен. Врач в своем объявлении, ссылающийся на проповедников – как хотите, явление оригинальное! После всего этого весьма понятен тот факт, что когда лет десять тому назад сюда прибыл Бюхнер, наделавший в свое время столько шуму в Европе своей «силой и материей» и выступил с рядом блестящих материалистических лекций, то встретил совсем холодный прием со стороны американской публики.

Представленные выше факты для многих русских читателей могут показаться новым открытием, потому что американская наука даже в ее лучших представителях в России мало известна. Некоторые, однако же, с недоумением прочтут эти строки и скажут: «а Дрэпер»? Да, только на эту твердыню и можно опереться. По какой-то странной случайности, этому американскому профессору у нас особенно посчастливилось. Его жиденькие труды у нас постоянно приветствовались и переводились с большим восторгом, чем в других странах. Если бы не было обидным для русского ума, то можно бы причину этого указать в отсутствии в нем вкуса к чему-либо более серьезному. Дрэпер, как ученый специалист-медик, здесь славится и считается одним из лучших профессоров!.. Но ведь у нас переводятся и распространяются не его ученые труды, а те произведения его досуга, которые не имеют никакого отношения к его специальности и в предмете которых он поэтому настолько же компетентен, насколько по крыловской басне сапожник компетентен в печении пирогов. Его последнее произведение: «Столкновение религии и науки», переведенное на русский язык под заглавием «Столкновение католицизма и науки», имело в Америке значительный успех. За пять лет оно успело выдержать восемь изданий. Но это единственно объясняется тем, что сочинение это по своей сущности есть политический памфлет, направленный против римского католичества, который с каждым годом все шире распространяется по Америке и внушает политикам опасения насчет будущей судьбы республики. Всякое противодействие нашествию папизма поэтому является здесь желанным и приветствуется с восторгом; тем более, если оно идет от лица науки. Таким образом для американцев предмет этой книги вполне практический, жизненный, политический, и успех ее обусловливается политическими причинами. У нас же, за отсутствием этих причин, появление ее можно объяснить только уже тем, что сказано выше. Несмотря, однако же на преобладание в этой книге политического элемента над религиозным, успех ее можно назвать большим только с русской точки зрения. По-американски это, в сущности, слабый успех, и далеко не может равняться с успехом напр. последней книги Фаррара об апостоле Павле. Книга Дрэпера в пять лет имела восемь изданий, а книга Фаррара в пять месяцев выдержала на американской почве четыре издания. Пропорция далеко не в пользу Дрэпера.