Жизнь за океаном

От ужаса злодейски кровавой трагедии, навеки опозорившей русскую землю, содрогнулся весь земной шар, куда только проходят железные нервы земли. За океаном, в Нью-Йорке, страшная весть получена была в самый день совершения святотатственного злодеяния. Газеты получили телеграммы около шести часов вечера и около этого-же времени из Вашингтона от русского Императорского посольства прислана была телеграмма священнику русской церкви, вызывавшая его в национальную столицу для совершения панихиды. Между тем репортеры газет разнесли роковую весть по всему городу и весь Нью-Йорк мгновенно сделался местом страшного возбуждения: говор негодования и ужаса разлился по всем общественным и частным учреждениям, где только были живые люди. На следующее утро горестный факт нашел место на страницах всех газет и там же выразилось настроение, с которым отнесся к нему американский народ. Никогда еще он не выражал такого сильного и единодушного негодования, какое выразил теперь против злодеев, занесших смертоносную руку на венчанную главу русского Царя-Освободителя. Американский народ сам раз пережил позор, нанесенный ему злодеями в убийстве президента-освободителя Линкольна; потому он способен глубже понимать русское горе, чем всякий другой народ. И чем глубже чувствовал он соболезнование русскому народу, тем грознее было его негодование против виновников его горя. Нью-Йоркский «Herald», поместив на другой день громаднейший отчет о совершении цареубийства, вместе с подробным очерком минувшего царствования, в передовой статье говорил:

«Убийство никогда не может быть благодетельным для судеб царств и народов; напротив, все друзья свободы прежде всех других оплакивают всякую попытку достигнуть ее посредством убийства. Нигилизм или революция никогда не получит более тяжкого удара в глазах человечества, чем как от убийства этого благородного и доблестного государя. Эти попытки переменить судьбу народа посредством насилия над основным законом общественного бытия –суть крайности безумия. Насколько касается Америки, то судьба царя будет принята с глубокою скорбью. Он был не только глава нации, связанной с Соединенными Штатами узами особенной симпатии, но он был другом Союза в то время, когда Союз нуждался в друзьях. Мир будет помнить его, как освободителя крепостных. Америка не забудет его, как единственного государя, который во время нашей гражданской войны был великодушен и открыт в своей симпатии к нашему делу. И теперь, когда тень смерти пала на его царственное чело, наша скорбь увеличивается фактом, что в его потере цивилизация лишилась дальновидного и благодетельного государя, а Америка потеряла преданного и могущественного друга».

Величественная газета затем с горечью негодования и громами проклятия обрушивается на нигилизм. Но для характеристики американского общественного мнения в этом отношении представляю выдержку из другой серьезнейшей американской газеты «Times». В передовой статье под заглавием: «Что сделали нигилисты?» газета говорит:

«Нигилисты убили царя, но не убили ли они также нигилизм? Эти дикари и полупомешанные женщины напрасно воображали, что трон, корона и императорское правление мгновенно исчезнут, лишь только потухнет жизненная искра в жестоко изувеченном теле их жертвы. Они не высказывали никакой цели, кроме той, которой они теперь достигли. Они величались именем апостолов чистого разрушения; и, кроме этого, у них нет никакого врачевания для человеческих зол, нет плана перестроить государство и образовать более счастливое общество. Это отвратительная и бездушная шайка. Их главная и смертельная цель (цареубийство) теперь достигнута, и они поставлены лицом к лицу с самым полным испытанием всякой системы – первым успехом. Когда пройдет потрясение ужаса от их страшного преступления, мир будет ждать, что же нигилисты предполагают делать далее, и он увидит, что – ничего. Их пустое и бесчеловечное учение не ведет их дальше. Но они ответят за свое кровавое дело, если не пред русским правосудием, то пред остальным миром, и потеряют последнюю искру сочувствия, с которою некоторые малообразованные друзья свободы в других странах относились к ним. Теперь, как никогда, нигилизм сбросил с себя маску и открыто стоит как главный враг свободы русского народа. Он умертвил Царя-Освободителя, которого крестьянство любило, потому что он разбил цепи на их руках, и единственными врагами которого были выброски из вздутого и распущенного среднего класса и ложные друзья свободы, называющие себя нигилистами. Нигилизм постоянно тормозил рост русской свободы и теперь, быть может, нанес ей удар, от которого она не оправится в течение поколения. Известно, что Александр II был государь либеральных наклонностей. В доказательство этого достаточно указать на освобождение им крепостных и на то теплое сочувствие, с которым он относился к народным учреждениям, как они существуют в Соединенных Штатах».