Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах

Тысяча девятьсот десятого года, июля (22) дватцать[202] второго дня, я, нижеподписавшийся, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, на случай моей смерти делаю следующее распоряжение: все мои литературные произведения, когда-либо написанные по сие время и какие будут написаны мною до моей смерти, как уже изданные, так и неизданные, как художественные, так и всякие другие, оконченные и неоконченные, драматические и во всякой иной форме, переводы, переделки, дневники, частные письма, черновые наброски, отдельные мысли и заметки — словом, всё без исключения мною написанное по день моей смерти, где бы таковое ни находилось и у кого бы ни хранилось, как в рукописях, так равно напечатанное и при том, как право литературной собственности на все без исключения мои произведения, так и сами рукописи и все оставшиеся после меня бумаги завещаю в полную собственность дочери моей Александре Львовне Толстой. В случае же, если дочь моя Александра Львовна Толстая умрёт раньше меня, всё означенное завещаю в полную собственность дочери моей Татьяне Львовне Сухотиной.

Лев Николаевич Толстой.

Сим свидетельствую, что настоящее завещание действительно составлено, собственноручно написано и подписано графом Львом Николаевичем Толстым, находящимся в здравом уме и твердой памяти. Свободный художник Александр Борисович Гольденвейзер. В том же свидетельствую, мещанин Алексей Петрович Сергеенко. В том же свидетельствую, сын подполковника Анатолий Дионисьевич Радынский.

Этот вариант и был исполнен после кончины великого писателя, к крайнему неудовольствию Софьи Андреевны. Во-первых, графиня затеяла новое издание собрания сочинений Толстого, на которое очень рассчитывала в денежном отношении, а отказ Льва Николаевича от авторских прав создавал довольно неблагоприятную финансовую ситуацию для всей его семьи. Во-вторых, Софья Толстая только что опрометчиво отказалась от предложения владельца крупнейшего российского издательства «Просвещение» Натана Сергеевича Цетлина, который планировал «купить издание на вечное владение за миллион рублей».

При новых условиях сам смысл возобновления этих переговоров вообще терялся.

В этом проекте Н. С. Цетлин, как мы теперь понимаем, довольно сильно рисковал. По оценкам экономистов того времени, период полной продажи таких серьёзных изданий, как полное собрание сочинений, составлял не менее 10 лет. Успех Н. М. Карамзина, который не только издал свои первые 8 томов «Истории Государства Российского» за счёт казны, но и продал все напечатанные 3000 экземпляров за 25 дней, до сегодняшнего дня остаётся непостижимой мечтой каждого серьезного российского писателя.

Как бы там ни было, но на момент опубликования большевистского Декрета произведения Льва Николаевича де-юре уже могли считаться общественным достоянием[203].