Читаем Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах полностью

Фёдор Дмитриевич — сын атамана из станицы Глазуновской — успешно окончил историко-филологический факультет Петербургского университета, преподавал в гимназии, избирался в Государственную думу первого созыва, много печатался — был автором очерков и рассказов о донском казачестве. После его смерти от сыпного тифа все его рукописи бесследно исчезли. Что, по всей видимости, и способствовало появлению ещё одной и тоже несостоявшейся версии по поводу возможного участия 50-летнего литератора в создании эпохального произведения. Всё та же ростовская газета «Молот» писала: «Бесследно исчезли рукописи, а молва о Крюкове-отступнике в немалой степени способствовала тому, чтобы о нём долгие годы не вспоминали литературоведы и не издавались его книги. Нынешнему поколению читателей почти неизвестно имя Фёдора Дмитриевича Крюкова. Между тем его по праву можно считать одним из крупнейших донских литераторов дореволюционного периода. Побывайте в любой казачьей станице — там и поныне сохранилась память о нём».

Определённую роль в распространении порочащих пролетарского писателя слухов сыграла и эмигрантская пресса. В конце 20-х и начале 30-х годов парижская газета «Последние новости», издаваемая П. Н. Милюковым, опубликовала несколько статей о талантливом писателе и его романе «Тихий Дон», содержавших в основном положительные оценки, столь же благожелательно отзывались о произведении другие эмигрантские СМИ.

За крайне редким исключением, рецензенты хвалили «замечательный язык» Михаила Шолохова, его беспристрастность и способность «спокойно смотреть на правых и виноватых». Были даже предприняты попытки защитить молодой талант от советских критиков. В мае 1930 года некий «Б. Б.» опубликовал сообщение из Берлина о том, что писатель А. П. Каменский, возвратившийся из поездки в СССР, выступил с докладом о положении писателей в Советском Союзе. Сам докладчик не особо верил слухам об имевшем место плагиате, о чём не преминул сообщить корреспонденту «Последних новостей»: «Творческая энергия писателей, лишённых возможности писать и печататься, часто находит выход в создании самых невероятных историй и распространении диких и нездоровых слухов в связи с любым сколь-либо значительным событием в литературе. Каждый день рождаются десятки легенд, и люди верят им. Так, например, недавно литературная Москва была потрясена историей, связанной с „Тихим Доном“, романом молодого Шолохова. В литературных кругах внезапно „обнаружили“, что автором этого сенсационного романа был вовсе не Шолохов, а неизвестный белый офицер с Кавказа, расстрелянный Чрезвычайной комиссией (ЧК). Говорили, что Шолохов, служивший в ЧК, случайно завладел бумагами убитого, среди которых была и рукопись романа. Более того, когда роман был опубликован, Государственное издательство якобы получило письмо от пожилой женщины из провинции, в котором она заявляла, что роман принадлежит её сыну, которого она не видела уже много лет и считала погибшим. Государственное издательство, желая порадовать писателя, попросило женщину приехать в Москву и устроило ей встречу с Шолоховым, которая, впрочем, кончилась ничем, так как старушка не признала в Шолохове своего сына. Вся эта история передавалась в литературных кругах в мельчайших подробностях. Затем в это дело вмешались власти, организовав что-то вроде „домашнего трибунала“ с привлечением массы свидетелей. В „судебном разбирательстве“ приняли участие почти все московские писатели во главе с Пильняком, Лидиным и другими, оно закончилось оправданием Шолохова, которому удалось доказать, что роман действительно принадлежит ему. Распространителей слухов обнаружить не удалось».

Генеральный секретарь РАПП Леопольд Авербах на втором пленуме Ассоциации предпринял очередную попытку вернуть кампании по дискредитации «Тихого Дона» изначальный смысл, для чего поставил в повестку дня вопрос — только не о романе, а о его авторе. Теперь во главе угла был исключительно политический аспект в самой что ни на есть его вульгарной трактовке: интересы какого класса выражает и какому классу служит творчество Шолохова. После того, как в редакции журнала «Октябрь», не говоря уже о более высоких инстанциях, ознакомились с представленной автором рукописью третьей книги романа, «рапповцам» стало ясно: литературные критики, поспешившие причислить «Тихий Дон» к «пролетарской литературе», совершили грубую политическую ошибку. На писательском пленуме А. П. Селивановский — главный редактор «Литературной газеты» (он был одним из активных критиков), — выступавший с докладом о крестьянской прозе, незамедлительно определил Михаила Шолохова уже не как «пролетарского» писателя, а как «писателя крестьянского», который «перерастает в писателя пролетарского». При этом докладчик уточнял, что Шолохов представляет в литературе не крестьянина «вообще, но „зажиточное крестьянство“».

Поэтому в его романе «почти нет бедноты, она не дана в противостоянии с кулацкими слоями станицы… Проблема „Тихого Дона“ — это проблема распада и разложения старой крестьянской психологии».

Перейти на страницу:

Похожие книги