Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах

В набиравшую силу истерическую кампанию по поиску «врагов народа» в рядах советских литераторов включился и В. В. Маяковский. На пленуме он выступал дважды: на утреннем заседании 23 сентября и на утреннем заседании 26 сентября 1929 года. Владимир Владимирович развернул собственную непримиримую борьбу с известным писателем Борисом Пильняком (Вогау). Только что в «Литературной газете» (от 2 сентября 1929 года, № 20), являвшейся органом Федерации объединений советских писателей, было напечатано его довольно резкое письмо «Наше отношение», в котором поэт приравнял «Повесть непогашенной луны», написанную коллегой[216] к «фронтовой измене»: «Вину Пильняка разделяют многие. Кто? Об этом — особо. Например, кто отдал треть Федерации союзу Пильняков?»

Вновь воспользовавшись высокой трибуной, Владимир Маяковский попытался окончательно добить своего оппонента: «Я считаю, что Пильняк объективно сделал махрово-контрреволюционную вещь, но субъективно он при этом бьёт себя в грудь и опирается на свои революционные произведения, которые, может быть, были или, может быть, будут. Это значит, что его революционные произведения, бывшие и последующие, не являются определителями его линии. В самой организации Союза писателей выражена аполитичность, отсутствие стремления идти на помощь советскому строительству» (Маяковский В. В. ПСС 1939. Т. X. С. 318).

Многие понимали, что ситуация могла бы быть существенно хуже. Бездарный литератор Л. Авербах, учитывая известные всем его родственные связи, в случае любого конфликта с ним представлял чрезвычайно серьёзную опасность. Бойкий еврейский юноша из новой коммунистической элиты, не имевший образования, кроме четырёх классов саратовской гимназии, в 15 лет в 1918 году сумел стать членом ЦК комсомола и редактором первой комсомольской газеты «Юношеская правда». В 1920 году, в 17 лет, — членом руководства Коммунистического интернационала молодёжи. В 1922-м Авербах выпускает книгу «Ленин и юношеское движение» с предисловием Льва Троцкого, и в том же году его назначают ответственным редактором только что созданного журнала «Молодая гвардия». В неполных 23 года он — генеральный секретарь Всесоюзной ассоциации пролетарских писателей, а в 1928 году Леопольд Авербах получил абсолютную власть в РАПП и мог «стереть с лица земли» любого не понравившегося ему писателя или поэта.

Как известно, ему самому, как и Борису Пильняку, от чекистской пули уйти не удалось — все их возможные защитники к тому моменту либо умерли, либо были расстреляны, а вот в судьбу Михаила Шолохова, как всегда неожиданно, вмешался Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Виссарионович Сталин.

Когда корреспондент журнала «Крестьянка» Елена Микулина написала брошюру «Соревнование масс» и не сумела напечатать её в ГИЗ, она решила направить свою работу в секретариат тов. И. Сталина. В отличие от издателей, вождь высоко оценил работу, посвящённую проблемам социалистического соревнования и, после личной встречи с юной журналисткой, решил написать к её брошюре предисловие. Видимо, по этой причине главный редактор «Рабочей газеты» Ф. Я. Кон, получив для публикации критическую рецензию, решил на всякий случай отправить её на согласование в секретариат генсека. Иосиф Виссарионович в ответ на критику написал в редакцию газеты письмо, в котором, помимо всего прочего, упомянул и о своём отношении к активной дискуссии по поводу «Тихого Дона». Не согласившись с негативной оценкой брошюры «Соревнование масс», тов. Сталин задал читателям газеты риторический вопрос: «Разве ценность брошюры определяется отдельными частностями, а не её общим направлением? Знаменитый писатель нашего времени тов. Шолохов допустил в своём „Тихом Доне“ ряд грубейших ошибок и прямо неверных сведений насчет Сырцова, Подтелкова, Кривошлыкова и др., но разве из этого следует, что „Тихий Дон“ — никуда не годная вещь, заслуживающая изъятия из продажи?»

Личная встреча вождя с М. А. Шолоховым и А. М. Горьким окончательно расставила точки над i — с этого момента Михаил Александрович стал официально причислен к категории выдающихся советских писателей.

Свою высокую оценку творчества казацкого писателя И. В. Сталин подтвердил ещё раз в 1932 году в письме к Л. М. Кагановичу: «У Шолохова, по-моему, большое художественное дарование. Кроме того, он — писатель, глубоко добросовестный: пишет о вещах хорошо известных ему».