Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах

Георгия Гапона. Их лидер пообещал помахать участникам шествия красным или белым платком, в зависимости от исхода переговоров с императором (при неудаче — красным, при положительном исходе — белым). Перед Троицкой площадью рота лейб-гвардии Павловского полка дала залп по демонстрантам, которые, оставив около 40 человек погибшими и ранеными на мостовой, стали отходить и были рассеяны конными уланами. «После залпа и атаки кавалерии означенный священник был скрыт толпой и после уже не был разыскан. В течение остальной части дня и ночью сильные кавалерийские разъезды препятствовали толпе собираться вновь перед войсками и разгоняли появившиеся на Большом проспекте шайки грабителей и хулиганов, бивших стёкла на фонарях и в магазинах. В 12 часов ночи из резерва была выслана одна рота для занятия дома Рабочего союза на Геслеровской улице».

Священник Григорий Гапон.

Почтовая карточка

После прозвучавших первых выстрелов эсер Пинхус Рутенберг, который в последние дни практически не отходил от Г. Гапона, увёл его из толпы. Затем священника переодели, постригли и спрятали на квартире, принадлежавшей А. М. Горькому.

Вечером следующего дня огромным тиражом было напечатано в виде прокламации письмо о. Георгия (Гапона) императору Николаю II:

«Письмо к Николаю Романову, бывшему царю и настоящему душегубу Российской империи.

С наивной верой в тебя, как отца народа, я мирно шёл к тебе с детьми твоего народа. Невинная кровь рабочих, и жён, и детей-малолеток навсегда легла между тобой, о душегубец, и русским народом. Нравственной связи у тебя с ним никогда уже быть не может. Могучую же реку сковать во время её разлива никакими полумерами, даже вроде Земского Собора, ты уже не в силах. Бомбы и динамит, террор бесправного люда, народное вооружённое восстание — всё это должно быть, и будет непременно. Море крови, как нигде, прольётся. Из-за тебя, из-за твоего дома Россия может погибнуть. Раз навсегда пойми всё это и запомни. Отрекись же лучше поскорее со всем своим домом от русского престола и отдай себя на суд русскому народу. Пожалей детей своих и Российской страны, о ты, предлагатель мира для других народов, а для своего — кровопийца! Иначе вся имеющая пролиться кровь на тебя да падёт, палач, и твоих присных. Георгий Гапон.

Знай, что письмо это — оправдательный документ грядущих революционно-террористических событий в России.

20 февраля 1905 года. Георгий Гапон»

Консистория оперативно лишает православного революционера сана, как обвинённого в том, что «призванный вдохновлять православных словами истины и Евангелия, обязанный отвлекать их от ложных направлений и преступных стремлений, он, с крестом на груди, в одежде духовного отца, предал свой сан и вступил в преступное сообщество еретиков и халдеев, выполняющих в России предательскую роль». Затем социалисты-революционеры нелегально переправили его за границу — в Женеву, столицу российских революционеров. О трагических событиях (по версии европейских газет — «кровавой бойне») и их лидере писали все мировые СМИ.

На короткий срок священник приобрёл огромную популярность, благодаря которой за авторские права на издание автобиографии он получил фантастически большой гонорар — 50 000 франков, столько не платили ни будущему Нобелевскому лауреату Ивану Бунину, ни мегапопулярным Максиму Горькому и Льву Толстому. На вырученные средства боевики-эсеры закупили партию стрелкового оружия и динамита. Транспортное судно, переправлявшее опасный груз в Россию, вызвался сопровождать сам бывший «отец» Георгий, но по дороге из-за шторма оно затонуло, сам он чудом остался в живых.

Тем не менее, получив известие об объявленной амнистии, Гапон планировал вернуться в Россию — решение, надо сказать, неоднозначное, очень удивившее его соратников. Эсеры никак не ждали увидеть в Петербурге легендарного проповедника живым и здоровым. После своего приезда в столицу Г. Гапон написал письмо председателю кабинета министров С. Ю. Витте, в котором попытался оправдаться относительно своего деятельного участия в несанкционированной манифестации: