Жизнь за жильё

— Я же говорил, что наш Эминушка прочитал очень много книг. Брателло начал разглядывать выданные деревянные щиты и немецкие металлические рамы от подвешенных к стене нар. — Снова пауза и интригующий вопрос в сторону зала. — Что придумал братан?

Камера задумалась… Важная задача для свободы… Былинник не стал долго тянуть с ответом.

— Разобрать, на хрен, эти «макинтоши» с кроватями.

— Чем разобрать? — резонный вопрос опытного Севы. Ободряющий кивок Студента.

— Ремни, шнурки изъяли, а в карманах мелочь оставили… (шум в зале) — Тимур пояснил: — У немцев была только одна самая крепкая монета — двадцать пфеннингов. Использовалась для телефонных автоматов. Остальные монетки гнулись быстро. А Серёга с Эмином, до того как стать прапорами, служили механиками-водителями танков. Да им, не то что немецкий мопед угнать, они могли с закрытыми глазами секретный танк завести. У пацанов в запасе было шесть часов до подъёма…

Кантемиров прошёлся по камере, сокамерники затаили дыханье. Былиннику стало тесно на сцене, и он попросил молодых артистов.

— Макс, Черныш красиво сыграли, благодарю душевно. Падайте назад. Дальше сам покажу.

Тимур вытащил монетку из кармана плаща и провёл ладонью по краю сплошных нар.

— Здесь всё заварено, у немцев было всё скручено. Намертво! Так думали немцы… (шум в зале). Серёга с Эмином открутили двадцатчиками откидные металлические рамы со стены и начали разбирать с одного угла. Дальше было легче… — Былинник расхаживал по камере, показывал в сторону решётки и демонстрировал руками весь ход побега двух советских прапорщиков из камеры немецкого каземата. Сидельцы российского ИВС внимательно следили за каждым словом и жестом былинника. Студент встал посредине сцены.

— Один макинтош приставили к забетонированному столу и укрепили под углом к стене прямо под окном. Получилась лестница. Второй макинтош разобрали вдоль досок наполовину, чтобы пролез в проём окна. Двумя рамами от кровати с двух сторон смогли расшатать решётку, снять и аккуратно затащить внутрь хаты. — Последовал взмах руки в сторону противоположных окон с решётками под потолком. — И вот она свобода!

Сокамерники разом повернулись спиной к артисту. Здесь должны были быть бурные аплодисменты, но вместо оваций раздался скрежет замка. Зрители с недоумением повернули головы назад. Дверь открылась, и в камеру вошёл младший лейтенант милиции с рядовым. Новый сержант остался в проёме двери. Новые лица, новый караул… Прапорщика с сержантом из ЗГВ уже не было. «Panta rhei» — всё течёт, всё меняется…

Переход от воображаемого побега двух советских прапорщиков к суровым реалиям изолятора временного содержания оказался настолько резким, что мгновенно вернул всех сокамерников в сегодняшний день.

* * *

Кантемиров остался стоять на месте и с интересом изучал новых сотрудников службы охраны и конвоя. Рядовой с резиновой палкой в правой руке встал слева. Офицер посмотрел на задержанного:

— Ты потребовал телевизор в камеру?

Студент кивнул. Конвоир приблизился на расстояние удара. Младший лейтенант приказал:

— На выход.

— Пиджачок накину.

Сиделец повернулся спиной к охране и протянул руку к одежде.

— Я сказал — на выход!

Кивок в сторону рядового и отточенный удар резиновой палкой по пояснице. Спина выгнулась назад, пиджак вернулся на нары. Тимур резко развернулся.

— За что?

— На выход.

— По беспределу пошёл, начальник? — Главный сокамерник вскочил и встал рядом.

— Сева, сядь на место, — старший конвоя всё же решил объяснить свои действия. — Как приказали, так и выводим. Кантемиров руки за спину и вперёд.

— Выхожу.

Узник завёл руки за спину и вышел из камеры.

— Стоять. Лицом к стене. Руки за спину.

Щёлкнули наручники. Дверь камеры захлопнулась, раздался скрежет замка.

— Налево. Шагом марш. Лицом к стене.

Знакомые команды привели по коридору изолятора к кабинету допроса.

— Заходим.

Небольшая комната с зелёными стенами и зарешёченным окном под потолком. За столом сидел старший следователь городской прокуратуры Князев Алексей Павлович в синей форме советника юстиции. На столе лежали бланки допросов и книжка Уголовного Кодекса РФ. Следователь поднял голову.

— Расстегните.

— Он боксёр. Мастер спорта, — младший лейтенант решил проявить бдительность.

— Ну, допустим, что не мастер, а всего лишь кандидат, — Князев улыбнулся. — И потом, этот спортсмен далеко не дурак, чтобы бить следователя в изоляторе. Кантемиров, бить меня не будешь?

— Никак нет.

Тимур не выдержал нахлынувших эмоций, отвернулся в стену, выдохнул и улыбнулся.

— Показания давать будем? — следователь придвинул к себе бланк допроса.

— Это как разговор пойдёт, гражданин начальник.

— Расстёгивайте.

Начальник конвоя снял наручники и вышел вместе с рядовым. Лейтенант милиции Кантемиров и советник юстиции Князев остались вдвоём. Алексей Павлович встал и протянул ладонь.

— Тимур, с одной стороны я рад тебя видеть живым и здоровым, а с другой стороны — даже не знаю — пожимать тебе руку или лучше не надо… Ты не бандит?