Жизнь за жильё

Авторитетный вор Савелий Симонов понял, что Студент не так прост, как обычные «автоматчики», впервые попавшие в места лишения свободы на гражданке. И это правильно, когда молодой арестант печётся о своей репутации в хате. Бывалый уголовник Сева, с его тюремным опытом, знанием и пониманием психологии людей, находящихся в заключении, так и не смог пока раскусить арестанта Кантемирова…

До позднего вечера Тимур даже не взглянул в сторону своего оппонента. Молдаванин специализировался на проникновении в дома и квартиры, чурался силовых преступлений и гордился своей узкой воровской профессией — вор-домушник. Уголовник узкого профиля целый день убивал время в камере за чтением очередной неинтересной книги из тюремной библиотеки. Молодой зек проспал до ужина. На воле обычно утро вечера мудреней, а в тюрьме всё наоборот…

Адвокат так и не зашёл сегодня в изолятор. Может, заболел, ненароком?

Глава 4

Кантемиров проснулся от сонного бормотанья сокамерника снизу, на втором ярусе. Интересно, он сам разговаривает во сне? Жена не раз говорила, что Тимуру после попоек и бань с земляками и сослуживцами снятся армейские сны. Лена даже запомнила несколько повторяющихся фраз: «Строиться, полигонная команда…», «Я сказал, бегом…» и «Товарищ майор, а пошли вы на…» Видимо прапорщицкая душа всё ещё стремилась туда, где ей было комфортно и тепло. Да и что он может такого милицейского сказать во сне? «Гражданин, ваш паспорт?»

После отбоя из камеры выпустили вместе с Севой. Впереди шёл только один конвоир, который привычно забрал у смотрящего пачку сигарет. Особого страха не было. Так, лёгкий мандраж… Пугала неизвестность. Ясный пень, что у Севы с Молдаванином не так просто проснулся интерес к его биографии. Чего им надо? Чего хотят? С другой стороны, захотели бы разобраться по серьёзному — не стали бы водить по всей тюрьме. Пресс-хат с подручными смотрящего и в своём блоке достаточно…

По коридору и вниз на первый этаж по исторической лестнице. Там остановились, цирик отошёл в сторону. Сева повернулся к Тимуру:

— Всё, Студент. Дальше идёшь без меня. Не кипишуй, с тобой только поговорят. — Смотрящий поднял голову, посмотрел сквозь сетку на купол и вернул взгляд на сокамерника. — Мой тебе совет — говори правду и только правду. Всё понял.

— Да.

Сева окликнул конвоира по имени, тот открыл решётчатую дверь ключом и передал узника двум коллегам с другого блока. Прошли несколько проходов и дверей. Тимур догадался, что они уже идут по второму кресту, где он никогда не был. Опять металлическая лестница на третий этаж. Точно такой же коридор и с тем же тюремным кислым запахом сырости и пота. Остановились у двери камеры. Никаких: «Стоять» или «Лицом к стене». Просто остановились у двери, как будто проходили мимо… Один прохожий в спортивной форме, двое других в форме внутренних войск. Первый цирик постучал ключом в дверь.

У Тимура мелькнула мысль: «Ни хрена себе, какая деликатность?». Из камеры послышалось: «Заходи». Два оборота ключа, приглашающий взмах рукой внутрь. Арестант Кантемиров вошёл. Сзади привычно хлопнула дверь. Светлая камера всего на четыре шконки со стенами, недавно выкрашенными в нежно-зелёный цвет. В левом углу традиционная перегородка, но справа урчал небольшой холодильник, на котором стоял цветной телевизор «Шилялис» и алюминиевый электрочайник. Не хватало только коврика на пол и цветастых занавесок на окно с решёткой. Свежо…

На нижних шконках, напротив друг друга сидели два человека, между ними резной деревянный столик с фаянсовыми чашками. Запах свежезаваренного чая и импортного одеколона. Если у Севы камера казалась относительным курортом, то здесь явно хата класса люкс. Один из мужчин спокойно поднялся и вышел из тени шконки. Тимур удивлённо воскликнул:

— Захар?

Молодой высокий мужчина с приметным шрамом на шее присмотрелся к вошедшему и тут же начал ржать на всю камеру. Смеялся до слёз, приседая, махая руками то в сторону Тимура, то в сторону полноватого мужчины с чётко виднеющейся залысиной, явно постарше Захара. Лет под пятьдесят…

Мужчина в светло-серой рубашке и чёрных вельветовых брюках сидел спокойно и с улыбкой рассматривал гостя. Захар отсмеялся, вытер рукой слёзы и повернулся к сидящему:

— Это он ментёнка в РУОПе уронил. Я как эту картинку вспомню, не могу остановиться. — Тамбовский повернулся к Тимуру и протянул ладонь. — Проходи. Так, говоришь, ты Студент?

Тимур кивнул, пожал руку, присел рядом с Захаром и внимательно посмотрел на сидящего напротив. Волевое лицо с приметным носом. Спокойный взгляд карих глаз… Из-под расстёгнутой рубашки в районе ключиц виднелась часть наколотого рисунка в виде звезды, на пальцах выделялись несколько синих перстней дополненных массивным золотым перстнем на правой руке. Внимание гостя привлекли солидные часы на левом запястье. Мужчина перехватил взгляд и сам с улыбкой посмотрел на электронную штамповку на руках вошедшего.