Жизнь за жильё

Тимур кивнул, вернул голову на плащ и задумался: «Интересное дело — и Алексей Павлович, и Савелий — все советуют думать. Да я и так постоянно гоняю мысли от прошлой милицейской жизни в настоящую бандитскую реальность. Как бы не спалиться… Да и над взглядом надо поработать. Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Связь восстановлена, но в итоге договорились, что в течение арестантского месяца больше никто на контакт выходить не будет. Через сутки этап на Кресты. В следственном изоляторе, в самом крайнем случае, если что-то пойдёт не так — требовать встречи с замначальника оперчасти, капитаном по фамилии Юрченко, и по имени Юрий. На тюрьме больше известным, как ЮЮ. Не дай бог, конечно… Блинкауса возьмут завтра утром на квартире…»

Тут сиделец улыбнулся своим мыслям. «Надо будет обязательно проинструктировать Олега через адвоката, чтобы оставил в квартире штук пять коробок водки «Распутин». И быстро согласился с изъятием для экспертизы. На всех хватит, и челябинским операм останется. Нормальные мужики… Не били… Сдачу вернули… Может быть, и с Байкеевым водкой поделятся. А челябинский следователь не дурак, поймёт, что он не при делах. Да и уральцам будет всяк выигрышней выделить уголовное дело в отношении их с Блинкаусом в отдельное производство и спихнуть питерцам. А там посмотрим…»

Тимур привстал и оглядел камеру. Сидельцы разбрелись по интересам. Старшие в камере вполголоса обсуждали в своём углу насущные воровские дела. Сева поднял голову и взглянул на вернувшегося с допроса сокамерника:

— Всё прогнал? Тут главное — не брести по бездорожью.

— Не понял?

— Студент, ты вроде как человек бывалый, и статьи у тебя серьёзные, а как будто первый раз на нарах.

— Сева, говорю же — шесть лет Родину защищал за границей. Отстал немного от жизни.

— Все вы, автоматчики, одинаковы. Только стрелять умеете. — Опытный вор деланно вздохнул и, заметив, как братва прислушалась к их разговору, вновь воспользовался ситуацией для своих педагогических целей. — Слушай сюда, Студент. Бродить по бездорожью — значит вестись на предложения мусоров взять на себя чужую делюгу и облегчить свою участь. А менты за это якобы договорятся с судьёй. Главный аргумент у следователя — суд учтёт чистосердечное признание и смягчит тебе наказание разом за все дела. Звучит красиво, но это пара лишних лет срока. Всё понял?

Тимур кивнул и задумался. Молодёжь переглянулась. Век живи — век учись… Сева посмотрел на внимательного слушателя.

— Подойди к нам. Базар есть.

Тимур встал, подошёл в главный угол камеры. Боксёрчик подвинулся, освобождая место. Смотрящий спросил вполголоса:

— Тебя когда на этап?

— Сева, даже не знаю. У меня теперь два следователя — уральский и питерский. Но, похоже, за арестом пойдут наши менты. У челябинских на меня ничего нет. Сегодня питерский следователь грозился надолго меня в Кресты упрятать.

— В Кресты это хорошо. — Арестант задумался.

— Ты сказал — у тебя деньги есть?

— Есть. Могу одолжить, если надо.

— Для себя береги. Слушай сюда, — Сева наклонился к собеседнику. — Меня сегодня к вечеру в крытку повезут. Здесь старшим останется Боксёрчик. Меня уже ждут в «Крестах». Дела у меня там… Если хочешь попасть ко мне в хату — нужны деньги. Заедешь быстро.

— Сева, в долгу не останусь. Сколько надо?

— Полтинника хватит.

— Возьми сотню. Мало ли?

— Базара нет.

— Сева, вот прямо от души, — улыбнулся Тимур и признался по-братски: — А я всё гонял сегодня, как мне на Кресты нормально заехать?

— Заедешь в цвет. Только несколько суток «в собачнике» потоскуешь, а потом — к нам. В приличную хату.

— Сева, я не с пустыми руками заеду, — Студент внимательно смотрел на старшего. — Сейчас к обеду ко мне адвокат зайдёт. Здесь в Питере по моему делу ещё один пацанчик проходит. Погоняло — Блинкаус. Мы его так с детства зовём, выросли вместе. Я Блинкауса отмажу, часть показаний на себя возьму и по делюге пойду один.

— Вот это правильно, — одобрительно кивнул опытный вор.

— Блинкаус сейчас при деньгах. Адвоката оплатит нам обоим и меня подогреет.

— На ходу учишься, Студент, — рассмеялся рядом сидящий Боксёрчик.

Кантемиров повернулся к коллеге по спорту и сказал чуть громче.

— Братан, а мы вчера забились на спарринг.

Бывший перворазрядник напрягся. Молодёжь разом повернула головы к спортсменам. КМС по боксу встал, потянулся и протянул ладонь потенциальному спарринг-партнёру.

— Боксёрчик, после удара палкой по спине, мне в кабинете ещё пару раз справочником по затылку приложили. Не боец я сегодня. Твоя победа.

Анатолий Тарасов встал и пожал руку.

— Не, Студент. У нас сегодня боевая ничья. Дай бог, встретимся ещё в зале.

Оба боксёра не могли знать, что бог отмерил одному из них короткий отрезок жизни. Боксёрчик удачно выпутается из свой делюги, через месяц выйдет на свободу, вновь примкнёт к своим и совсем неудачно получит пулю в живот при очередной разборке с казанскими. Похоронят Анатолия Тарасова в родном посёлке, рядом с храмом Серафима Вырицкого…