Жизнь за жизнь

Рыбаков повернулся к ним и шепотом спросил:

– Слышите?

– Нет, – тихо ответил майор. – Я ничего не слышу.

– Разговор вроде бы доносится, – заметил старший сержант. – Слов только не понять.

– Не по-русски говорят, – заявил командир взвода. – Толик Сумароков упоминал о каких-то двух киргизах, которые здесь на привилегированном положении находятся. Они рабочих разводят по участкам, разносят им еду и изумруды собирают. Владимирский сам их отбирал среди других, платил им неплохо, давал возможность деньги домой отсылать. Может, это они самые и есть.

– Может, – сказал Ларионов. – Или китайцы.

– Китайцы должны у нас за спиной остаться, – проговорил Рыбаков и скомандовал: – К стене! Быстро! Будем ждать.

Группа заняла позицию у стены. Потянулись минуты ожидания. Майору Соловьеву, непривычному к сидению в засадах, они казались часами.

Наконец где-то вдали мелькнул и сразу пропал луч фонарика.

– Берегут батарейки, – прошептал Рыбаков. – Только под ноги себе светят время от времени.

Но монокуляры помогли спецназовцам и сотруднику следственного управления разобрать, что происходило невдалеке от них. Двое коренастых мужчин вели третьего, положившего руки им на плечи. Было похоже на то, что сам он вряд ли мог передвигаться.

Майор Соловьев сразу узнал крупную фигуру. Два низкорослых человека помогали передвигаться подполковнику Соколовскому. Да, Сан Саныч идти самостоятельно явно был не в состоянии. Он даже едва ли понимал, куда эти люди его ведут. Голова подполковника была опущена, но под ноги он не смотрел и часто спотыкался, не пропускал ни одного камня, за который можно было бы зацепиться.

Что-то говорить здесь было довольно опасно. Акустика в подземном коридоре была такая, что даже шепот уносился сквозняком далеко.

Поэтому майор Соловьев просто тронул за плечо старшего лейтенанта Рыбакова, стоявшего впереди, прижавшегося к стене, и показал ему двумя пальцами на то место, где у него самого должен был бы находиться погон. Так он намекал на две большие звездочки. Мол, это подполковник Соколовский. Командир взвода, похоже, понял его, кивнул в ответ и положил левую руку на кнопку тактического подствольного фонаря, готовый включить его при необходимости.

Те двое мужчин, которые по сути дела тащили подполковника на себе, все так же время от времени включали свой фонарь, чтобы осветить путь впереди. Но видно было, что они уже сильно устали. Оба часто сгибом свободной руки вытирали со лба пот, заливающий глаза.

Эти люди обменялись короткими фразами на своем родном языке, остановились в трех шагах перед разведчиками и бережно, стараясь избежать резких движений, опустили на землю подполковника Соколовского. Монокуляр ночного видения показал Алексею Валерьевичу, как один из носильщиков вытащил из кармана помятый носовой платок и несколько раз, прямо как старательная первоклассница страницу в своей тетрадке, промокнул пот со лба и с носа человека, которого они только что тащили.

Соколовский в ответ застонал. Он попытался было повернуть голову, но это стоило ему приступа боли, и она снова повисла почти безжизненно.

Майор Соловьев всерьез обеспокоился состоянием коллеги. Видимо, те же самые чувства испытывал старший лейтенант Рыбаков, не знакомый с Соколовским.

В этот самый момент Александр Алексеевич решил, что наступило время, удобное для действия. Палец старшего лейтенанта нажал на кнопку тактического фонаря, и яркий луч света ударил в глаза носильщикам.

Старший сержант Ларионов свой фонарь не зажигал. Видимо, он решил, что одного луча для успеха этого дела будет вполне достаточно, и предпочел на всякий случай оставаться скрытым резервом своего командира.

– Спокойно, – сказал старший лейтенант, не зная, понимают ли его эти люди. – Не двигаться! Вы окружены. Работает спецназ военной разведки. Любое ваше движение будет рассматриваться как попытка к сопротивлению и пресекаться автоматной очередью. – Он замолчал и совершенно спокойно, нисколько не сомневаясь в себе, выступил вперед.

Один носильщик, знающий, похоже, русский язык, что-то сказал другому. После этого оба они безропотно подняли руки над головой.

В это время в кармане у того из них, который сейчас говорил, раздался сигнал вызова переговорного устройства.

– Отвечай! – Стол автомата Рыбакова подтолкнул руку этого человека. – По-русски говори, чтобы я все слышал и понимал. Скажи, что у вас все нормально. Вы тащите пленника и скоро будете на месте.

– Может, я поговорю, – проговорил из-за спины майора старший сержант Ларионов. – У меня всегда хорошо получалось голоса имитировать.

Но Соловьев, да и Рыбаков тут же поняли, что старший сержант хотел только подтвердить слова командира взвода об окружении носильщиков, а говорить не собирался.

– Не надо. Он сам все правильно сделает. – Рыбаков отказался от помощи младшего сержанта и снова подтолкнул стволом автомата руку носильщика.

Тот послушно вытащил из кармана переговорное устройство и нажал на кнопку.

– Это Васильков говорит. Где вы там застряли? – услышали все голос, заметно отдающий презрением. – Почему не сразу отвечаете, не торопитесь?