Жизнь забугорная

Павел опешил: вроде, все. Хотя… Конечно, он же соседу Стёпке две тысячи должен – на Мерседес у него занимал! Долговую расписку не писал. А оно вон как получилось…

– Это мелочь, – сообщил Голос. – У тебя есть долги поважнее.

Перед кем, интересно? Небось, перед Андрюхой-балбесом.

В мгновение ока Павел оказался рядом с сыном. Тот, голый, лежал в постели с какой-то обкуренной девицей. Парочка смотрела по ноутбуку порнофильм. Вот свинтус!

Павел попытался сбросить ноутбук на пол – тщетно. Хотел за ногу вытянуть Андрюху из постели – никак. Тот в его сторону и головы не повернул. Да что ж это происходит? Неужели он перешёл в разряд призраков, которых видят лишь экстрасенсы? Неужели Андрей не чувствует, что отец рядом?

– Ну что, ещё по косячку? – поинтересовался Андрюха у татуированной девицы.

– А старуха твоя не припрётся? – прохрипела та в ответ.

– Нет. Маман сейчас не до нас. Она у бойфренда своего… отрывается сейчас по полной.

От неожиданности Павел аж на кровать присел, прямо на ноги сына. Тот даже не дёрнулся.

– А старик твой совсем не в курсе? – привстала девица на локте.

– Батя – классический лох, – щёлкнул зажигалкой Андрей. – Его уши выдерживают запредельное количество лапши: и моей, и мамкиной, и дружбана его закадычного – мамкиного любовника. Чё с него взять, с малахольного?

Вот так новости! Павел стремглав бросился к супруге. Та вместе с Венькой кувыркалась в смятой постели придорожного мотеля. Он, идиот, голову ломает, куда его «святое» семейство подевалось. А они, оказывается, все при деле.

Павел подскочил к приятелю и засадил ему кулаком по загривку. Тот, как ни в чём не бывало, продолжал пыхтеть над партнёршей. Вероломство Веньки возмутило Павла куда больше, чем поведение супруги. Он ведь тоже позволил себе однажды «прыжок в гречку». Правда, было это давно, ещё в той, доиммигрантской жизни.

«Но Венька-то каков! – психовал Павел. – Я всегда из кожи лез, чтоб ему помочь: на работу устроил, помог сдать экзамен на водительские права, в строительстве его дома участвовал. Разве б я позволил себе переспать с его Ленкой? Да никогда в жизни!».

– Нет сил терпеть его присутствие в доме, слушать занудные нравоучения, ложиться с ним в одну постель, – томно мурлыкала Инка, прижимаясь к Венькиному плечу. – От его правильности нас с Андрюхой уже тошнит. Если б не Пашкины регулярные командировки, мы б уже с ума сдвинулись. Слушай, а познакомь его с какой-нибудь прошмандовкой. Пусть на выходные к ней мотается, типа, «на рыбалку».

– Будет сделано, мадам! – пообещал Вениамин, по-шутовски взяв под козырёк.

Вот, значит, как его любят и ждут. Потрясающе! Попробуй не поверить народной мудрости: «Хочешь узнать, как к тебе относятся, умри!», что он, собственно, и сделал. Всё, пора обратно, к покою, свету, теплу. Хотя стоп! Он же с родителями ещё не повидался. Может, хоть им он ещё нужен.

Не успел Павел додумать эту мысль, как оказался на завалинке родительской хаты. Там мать с отцом в компании соседей Барсуковых перебирали собранные утром грибы.

– Как ваш-то в заграницах своих поживает? – поинтересовалась Барсучиха, доставая из лукошка плотный мясистый груздь.

– Хрен его знает! – плюнул под ноги отец. – Иуда – он и есть Иуда. Вкусно есть да сладко пить отправился. Плевать ему на могилы предков и на нас с матерью. Велела ему Инка ехать, он и поехал. Эта вертихвостка для него – царь и Бог.

– Сироты мы с отцом, как есть сироты, – закивала головой мать, бросая в большой эмалированный таз свежеочищенный боровичок. – Пашка для нас умер. Были б другие дети, было б куда голову на старости приклонить. А так…

Павел оглянулся: бабуля была рядом. Глядя на сына с невесткой, старушка неодобрительно кивала головой.

– Что ж, помер так помер, – подвел итог Павел, ударив ногой по лукошку, наполненному грибами.

Лежавшая на завалинке Мурка, которую он помнил ещё котёнком, с шипением соскочила на землю, прямо ему под ноги. Хоть кто-то на этом свете реагирует на его присутствие. Мелочь, а приятно.

Хотя… приятного в его положении было мало. Никому он не нужен. Всем мешает. Стало быть, возвращаться ему некуда и незачем.

А он, дурак, искренне считал себя счастливчиком. На самом же деле жизнь его была бездарной и бессмысленной. Смерть тоже. Надо ж было поймать булыжник от какого-то наркомана. Не погибнуть, защищая родину, спасая утопающего, на худяк, стреляясь на дуэли, а подставить башку выжившему из ума идиоту…

Павел в отчаянии посмотрел на бабушку:

– За что судьба со мной так? А, ба?

– Жизнь, внучок, что полёт с крыши. Можешь повернуть назад? Изменить траекторию полёта? Остановиться? Нет! Смирись и не суди их, грешных.

Павел махнул рукой.

– Бог с ними со всеми. Никому я больше ничего не должен. Все свои дела земные уже завершил.

– Не все, – возразила бабуля. – Кое-что ещё осталось. Айда за мной.

Не успел он перевести дыхание, как оказался в маленькой двухкомнатной квартирке где-то совсем не в Германии. По радио, включённому на полную громкость, пели по-украински: