Жизнь забугорная

– Так это… супружеский долг…

– Прощаю я тебе все твои долги: и старые, и ещё не сделанные. Иди уже с Богом в спальню, не морочь мне голову и другие места.

Кук выполз из-под одеяла обескураженный. Никогда раньше Мария так с ним не разговаривала. Никому он, оказывается, не нужен. Ещё вчера у него был полный джентльменский набор: жена и любовница. Сегодня – дупель-пусто. От этих невесёлых мыслей стало ему совсем не по себе. «Надо отпуск взять, съездить куда-нибудь. Совсем уже уработался. Нервы ни к чёрту. Позвоню завтра Владу, сгоняем с ним в Альпы. На лыжах покатаемся, подснимем кого-нибудь. Глядишь, всё постепенно и образуется…». Жене он скажет, что на курсы в Берлин отправляется, а то, не ровен час, упадёт на хвост, а кто же в Тулу со своим самоваром ездит?

15

Разбитая и измочаленная Мария с трудом приплелась на смену Таньке.

– Тебя будто через мясорубку пропустили, – заметила та, глядя на подругу.

– Это Кук сегодня под утро надумал мне долги супружеские отдать.

– И что, отдал?

– Да простила я ему их, но уснуть до утра так и не удалось. Разбегаться нам надо. Ничего уже к нему не чувствую – все эрогенные зоны отключились от розетки. Они с Зойкой в отпуск намыливаются. Вот он и хотел на прощание подарить мне кусочек секса.

– Откуда знаешь об отпуске?

– Сказал сегодня в обед, что едет в Берлин на курсы какие-то на две недели. Но я-то не зря у вас с Ёлкой стажировалась: просмотрела оставленный на письменном столе список вещей, которые он с собой взять вознамерился. Ты видела когда-нибудь, чтобы курсы посещали в лыжных ботинках? Оно, конечно, им в столице виднее, как квалификацию повышать, но рекомендовать курсантам брать с собой эластичные бинты, мазь против ссадин и синяков, противопростудные средства – это, думаю, уже перебор. А что, по-твоему, означает сокращение «пр. 20 упак.»? Правильно, подружка, это самое и означает.

– А пуп у него не развяжется от такого количества? Ведь в каждой упаковке, по-моему, штуки по три… Как минимум.

– Да пусть бы и развязался. Это уже Зойкины проблемы.

– А давай на них, сволочей, порчу наведём! – выдвинула Танька совсем не богоугодную идею.

– Ты что, Татка, умом двинулась?

– «Что касается ума, он светлёхонек весьма». Пусть болеет сучка, сохнет, паршивеет.

– А она-то тут при чем? Не было бы Зойки, появилась бы другая. Ты же сама мне зачитывала из журнала, что у мужиков с сорока до пятидесяти наступает кризис среднего возраста, они начинают беситься, пытаясь оживить свою сексуальность с помощью молодой партнёрши.

– Помню, помню. В медицине это называется герокомией. – Почесала голову Танька. – Ладно, тогда давай Кука импотентом сделаем. Захочет изменять, а ку-ку – нечем.

– Интересно, как?

– Меня знахарка одна научила: берёшь носовой платок, мысленно представляешь, что это причинное место кобеля, завязываешь платок узлом, приговаривая: «Клюй зёрнышко, петушок или курочка!», и готово – не ловелас, а инвалид первой группы.

– А если, скажем, я вдруг это… ну, обратно его захочу? – поинтересовалась Мария.

– Тогда трижды прочтёшь «Отче наш», трижды «Да воскреснет Бог!» и трижды по девять «Во имя Отца и Сына…». После этого говоришь: «Спаситель мой, спаси, сохрани раба Божьего Олега. Жилочка по жилочкам натяни сустав, полусустав, не ломи, выйди скорбная болезнь из жил, из-под жил, из жёлтой кости, из пальцев, суставцев, из буйной головы, из червонной крови. Аминь. Аминь. Аминь». Всё это надо наговаривать на три открытых бутылки вина красного и давать своему инвалиду по 50 граммов в день.

– Слушай, откуда у тебя такие познания?

– Когда-то, в студенческие годы, ездили мы на фольклорную практику в Винницкую область, Жмеринский район, село Круги, в поселение староверов. Пока остальные песни и пляски собирали, напоролась я в лесу на какую-то избушку с бабулькой – божьим одуванчиком, ну и поселилась у неё. Раскрутила старушку на беседу. Каждый день записывала её «опыт» в толстый кондуит. Научилась у неё кровь останавливать, простуду за сутки снимать, баб от мужиков отсушивать.

– Стоп! Вот с этого места подробнее, желательно по слогам, – потребовала Мария.

– Ну что: пишешь на листочке имя разлучницы, сжигаешь его в полнолуние и три ночи подряд посыпаешь голову спящего мужика. На четвёртый день от его привязанности к любовнице одни ошмётки остаются.

– А кто гарантирует, что, разлюбив её, он снова тебя полюбит? – засомневалась Мария.

– Для этого существуют следующие ритуалы: почаще становись на тень своего мужика – овладеешь его мыслями и секретами. Остригаешь немного своих волос и подсыпаешь ему в обувь и в карманы одежды, чтоб его всегда к тебе тянуло. Берёшь ваши с ним фото, складываешь лицом к лицу, перевязываешь белой ниткой, капаешь на узелок воском церковной свечки и прячешь на недельку в укромное место. Растираешь во время купания своё тело наволочкой, снятой с его подушки. Или вот ещё: собираешь землю со следа мужа и кладёшь в горшок с кактусом…

– А я слышала, что кактусы способствуют ссорам в семье, – заметила Мария.