Жизнь забугорная

– Не знаю, Ёл, что и думать… Он сразу же назвал меня Марией. Представляешь? Сказал, что изначально Олег не был моей кармической парой… Что не стоит нам вместе мучиться… Что и с Зоей этой он тоже не будет… А у меня по судьбе совсем другой мужик проходит. Сказал, что мстить и наказывать никого нельзя, ибо в природе существует эффект ответного удара и совершённое зло с ещё большей силой возвращается к тому, кто нанёс его другим не только своими поступками, но даже мыслями. Велел мне Кука простить и отпустить с миром. Мол, ждёт меня совершенно другая жизнь, куда более интересная, чем была с Олегом. А за грехи свои каждый ответит сам.

– Ну, хорошо, а об этом новом твоём он что сказал: кто такой, кем работает, когда появится, а то ещё пропустим на фиг…

– Сказал, что мы знакомы уже. Вроде как по телефону познакомились…

– Слушай, а это не твой одноразовый, часом? – расхохоталась Ёлка. – А что, Танька сказала, что он вполне: чубатый, стройный, высокий, одет со вкусом. Не дай Бог, она телефон его выбросила.

– Да брось ты, какой нормальный мужик даст подобное объявление: «Ищу самку на одну ночь». Только проститутка в мужском обличье.

– А в койке-то он как?

– Мне тогда не до ощущений было. Одна мысль мозг сверлила: «Вот тебе, кобелина, я и отомстила».

Салон автомобиля взорвался истерическим хохотом. Ёлка с трудом удерживала руль. Машину заводило из стороны в сторону. Пришлось съехать на аварийную полосу. Остановившись, вытерли выступившие от смеха слёзы и продолжили путь восвояси.

– Всё, Машуня, завтра начинаешь новую жизнь, – сказала Ёлка на прощание. – Увидимся на фитнесе. Танюхе привет, она от любопытства уже на пену изошла. Иди – доложись. – И через мгновение исчезла в вечерних сумерках.

17

Хороша, плоха ли весть —
Докладай мне всё, как есть!
Лучше горькая, но правда,
Чем приятная, но лесть!

– встретила Танька Марию очередной Филатовской тирадой.

Пока Маша излагала ей содержание колдовских пророчеств цыгана, совсем стемнело. Подруги уже приступили к уборке, как входная дверь открылась, и на пороге возник Вал с букетом цветов. «Шикарный, из приличного магазина, – мелькнула в Машиной голове неожиданная мысль. – Заранее куплен, а не схвачен проездом на автозаправке. Интересно, кому он предназначается?..»

– Здравствуйте, девочки! – произнёс Вал тоном завсегдатая. – Хочу вас пригласить на чашечку кофе в «Ретро». Не возражаете?

Подруги недоумённо переглянулись. Тем временем Вал поцеловал руку Татьяне и приблизился к Маше, таращившей на пришельца удивлённые глаза.

Мужчина поцеловал Марию в щёку, забрал у неё из рук швабру и вставил вместо неё свой букет.

– Замечательно выглядишь, дорогая… Так как насчёт кофейку с ликёрчиком?

– «Мы полезных перспектив никогда не супротив», – ответила Танька за Машу.

– Тогда жду вас в машине! – И дверь за гостем закрылась.

Немая сцена продолжалась минуты полторы. Наконец подруги вышли из ступора.

– Вот оно… начало действовать… – прошептала Танька благоговейно.

– Что оно? – спросила Мария, опасливо озираясь.

– Кол-дов-ство… Не зря, видно, смотались. Всё, Машка, падаю Ёлке на хвост, пусть и меня везёт к этому ведьмаку. Сколько он с тебя содрал?

– Двадцать пять евро.

– Нормально. Один букет твой столько тянет. – Танька сняла с цветов яркую обёртку. – Мам-ма-миа, «Blumenparadies». Это тебе не хухры-мухры. И на фига тебе тот Кук? – Мария пожала плечами. – У него всё равно уже срок годности заканчивается. Лет пять ещё продёргается и – полное Ватерлоо. Будет у тебя на совести висеть, как чемодан без ручки: и нести невозможно, и бросить жалко. Линяй от него, пока не раскаялся…

– Ой, нас же Вал ждёт! – вспомнила Мария. – Закрываем, что ли?

– Маш, вы идите, а я – домой. Тут третий – лишний.

В баре было тепло и уютно: мягкими складками спадали с карнизов бархатные портьеры, стены украшали портреты с изображением дам в старинных платьях, на столах горели свечи в витых бронзовых подсвечниках. Тихая классическая музыка в исполнении одетого в смокинг тапёра ласкала слух публики. Никогда раньше она здесь не бывала. Впрочем, где она вообще бывала? Работа – дом – работа.

От запаха шоколада с ванилью, от ликёра «Бейлис», который она потягивала, перекатывая во рту кусочки льда, от нежного взгляда Вала у Марии кружилась голова. Ей не хотелось возвращаться домой. Впервые за много лет она была безмятежно счастлива.

Они беседовали с Валерием обо всём на свете. Он рассказывал о том, как он учился в Омске на физмате, как женился на своей однокурснице, как они переехали в Германию. Как мучились первое время от безденежья, пока он переучивался на программиста. И как его супруга, не выдержав трудностей этого периода, ушла от него к преуспевающему налоговому советнику, в бюро у которого одно время подрабатывала уборщицей. «Я тебя больше не уважаю, – сказала она Валерию на прощание. – Нормальный мужик скорее удавится, чем позволит жене убирать чужое дерьмо».