Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 2

Ветхозаветная сцена посещения дома Авраама тремя вестниками – ангелами изображена русским художником в символическом ключе, без нарративных подробностей, без фигур Авраама и Сарры. Он изобразил трех ангелов как символ единосущия и равночестия трех лиц Пресвятой Троицы, согласно православному Символу веры. Впечатление единства трех ангелов достигается и общностью их душевного состояния, их тихой и светлой скорби, и особенностями композиции. Фигуры словно вписаны в мысленный круг, внутри которого, согласно направлению склоненных голов, совершается медленное движение, замкнутое, повторяющееся, бесконечное. При всей схожести ангелов, среди них слегка выделен центральный, в одежде которого (пурпурный хитон и синий гиматий, золотой клав на плече), в жесте руки, расположенной ближе других к чаше, которая есть чаша жертвенная, евхаристическая, присутствует указание на Бога Сына – второе лицо Троицы. Соответственно, левая фигура символически указывала на Бога Отца, а правая – на Святого Духа.

Приблизительно в середине XV века в иконописи Московского царства наступает перелом. Фигуры изображенных на иконах становятся совсем тонкими, бесплотными, их строение утрачивает связь с эллинистическим каноном, контуры – выразительные, но стилизованные, композиции условные, в них подчеркнут абстрактный ритм силуэтов и гармонически согласованных цветовых пятен, передающий идеальную красоту небесного мира. После трагического для Византии 1453 года русская иконопись словно подхватывает выпавшее из ее рук знамя православного искусства, но выбирает свой собственный путь, окончательно стилизуя и абстрагируя византийскую традицию. Русская иконопись XV века сохраняет не букву, но дух византинизма, ее образы по-прежнему идеальные, вневременные, это образы созерцания и молитвы.

Выдающийся московский художник второй половины XV века – Дионисий – первые упоминания о его работах приходятся на 1460-е годы, умер до 1508 года. Его деятельность совпадает по времени с правлением московского великого князя Ивана III (1462–1505). Именно Дионисий придал законченность новому стилю московской живописи, и во фресках – наиболее известна роспись Ферапонтова монастыря 1502–1503 года, и в многочисленных иконах. Фигуры в иконах Дионисия – тонкие и слегка изгибающиеся, как стебли изысканных экзотических растений. Лики – с мелкими чертами, с небольшими полузакрытыми глазами. Персонажи на его иконах и фресках словно прислушиваются к некоему внутреннему голосу или к небесной музыке. Композиции объединяются не реальными соотношениями форм, а ритмом силуэтов и утонченных сочетаний светлых, прозрачных красок – икона «Успение».

Произведения Дионисия не содержат в себе драматических мотивов. Даже «Распятие» своими сияющими красками и красотой контуров утверждает победу жизни над смертью, а не показывает трагедию. Для многофигурных композиций самого Дионисия и близких к нему мастеров свойственна передача не действия, а раздумья, иногда тихой беседы. Икона из маленькой деревянной церкви, выстроенной неподалеку от Ферапонтова монастыря в 1485 году, в селе Бородава, изображает перенесение реликвий Богородицы, ее мафория и пояса императором, императрицей, патриархом и их приближенными в одну из церквей Константинополя – Влахернскую. Представлена, однако, не столько церемония «положения» святынь, как сообщает надпись на иконе «Положение честной ризы и пояса Пречистой Богородицы во Влахерне», сколько молитва, поклонение святыням.

В новгородских иконах на протяжении почти всего XIV века присутствует влияние фресковой живописи. На большой территории Новгородской республики и самого города развиваются разные направления в иконописи – от архаизирующего, в котором сильно влияние народного мироощущения, фольклорная основа, до грекофильского, отражающего черты византийского искусства «Палеологовского ренессанса». Среди этих разнообразных стилей складывается своеобразная новгородская школа иконописи. Для нее характерно лаконичность и простота композиционного решения, точность рисунка крепких коренастых фигур, изображенных на плоскости. Ее отличает чистая, звонкая красочная палитра яркая киноварь, беспримесный синий и желтый цвета. Новгородцам свойственна ясность толкований сюжетов трезвость мироощущения. Так пишут новгородцы своих «избранных святых» – по нескольку фигур сразу строго в фас, чаще всего в рост, но всегда с сурово-неумолимым выражением лиц.