Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 2

Путь духовно-мистического служения, который исповедовал Нил Сорский – это умное, или мысленно-сердечное делание, сосредоточенная внутренняя работа духа над самим собой, состоящая в том, чтобы «умом блюсти сердце» от помыслов и страстей, извне навеваемых или возникающих из неупорядоченной природы человеческой. Лучшее оружие в борьбе с ними – мысленная, духовная молитва и безмолвие, постоянное наблюдение за своим умом. Этой борьбой достигается такое воспитание ума и сердца, силой которого случайные, мимолетные порывы верующей души складываются в устойчивое настроение, делающее ее непреступной для житейских тревог и соблазнов. Истинное соблюдение заповедей, по уставу Нила, не в том только, чтобы делом не нарушать их, но в том, чтобы и в уме не помышлять о возможности их нарушения. Так достигается высшее духовное состояние, та «неизреченная радость», когда умолкает язык. Даже молитва отлетает от уст и ум, кормчий чувств, теряет власть над собой, направляемый «силою иною», как пленник; тогда «не молитвой молится ум, но превыше молитвы бывает». Это состояние – предчувствие вечного блаженства, и, когда ум сподобится почувствовать это, он забывает и себя, и всех, здесь, на земле, сущих. Таково скитское «умное делание» по уставу Нила Сорского.

Мистическое и аскетическое делание являются неотъемлемыми аспектами духовной жизни в православии. Путь мистического служения в православии осуществляется посредством аскетики. Поэтому, мистика здесь неразрывно связана с монашеской аскезой. Архимандрит Киприан – это особо подчеркивает в своей работе: «Мистика вытекает из аскетики и тесно с ней связана. Нет двух путей духовной жизни: аскетического, лишенного мистических настроений, и мистического, свободного от обязанности быть аскетом». (Архимандрит Киприан (Керн). Антропология Св. Григория Паламы. – Издательство «Паломник». Часть 1. Глава 1. Г. Мистическая традиция).

83.3. Духовно-практическое служение – служение Марфы–Петра

Служение Марфы – служение миру и людям во имя Господа, во славу Божию. Идеологи иосифлянства Иосиф Волоцкий и Геннадий Гонзов, выступая поборниками религиозного идеала, в самой монашеской жизни усматривали ее социальное предназначение. Поэтому решительно отвергая стяжание как средство личного обогащения, они не менее решительно отстаивали земельную собственность и богатства монастырской общины, рассматривая их как средства возрождения церковной жизни и благотворительности.

Социальное служение основывалось на том, что мир, т.е. общество и государство, возлагали на монастыри обязанность устроить общественную благотворительность, а для этого щедро наделяли их вотчинами. Строители монастырей, наиболее чтимые в Древней Руси, глубоко проникнуты были сознанием святости этого иноческого долга перед миром, приносившим иночеству такие жертвы: они шли навстречу народным нуждам, не отказывали просящим, в неурожайные годы кормили голодающих.

«Так поступал Кирилло-Белозерский монастырь при своем основателе и его ближайших преемниках: во время одного голода в монастыре кормилось ежедневно до нового урожая более 600 человек. Преп. Иосиф, исчисляя княгине Голениной расходы своего монастыря, писал, что на нищих и странников у него ежегодно расходится деньгами по 150 рублей (около 9 тысяч), иногда и больше, да хлебом по 3 тысячи четвертей, что у него в трапезе каждый день кормится 600–700 душ». [Ключевский В.О.: Том 2, С. 368. История России, С. 21761]

Пример социального служения Иосифа Волоцкого, представлен в его Житии. Там говорится, что во время голода к воротам монастыря подступило из окрестных сел до 7 тысяч народа, прося хлеба. Другие побросали перед монастырем своих голодных детей, а сами разошлись. Иосиф приказал келарю ребят подобрать и содержать в монастырской странноприимнице, а взрослым раздавать хлеб. Через несколько дней келарь доложил: ржи нет, и братию кормить нечем. Иосиф велел казначею купить ржи. Тот возразил: денег нет. Игумен приказал занимать деньги и покупать рожь, а братскую трапезу сократить до крайней скудости. Братия зароптала: «Как это можно прокормить столько народа! Только нас переморит, а людей не прокормит». Но про подвиг Иосифа узнали окрестные землевладельцы, также удельные московские князья и сам великий князь Василий, и щедрыми вспоможениями выручили игумена.

Многие монастыри уклонялись от исполнения нищелюбивого завета своих основателей, и благотворительная деятельность в них не развивалась, а случайные, неупорядоченные подаяния монастырских богомольцев создали при больших монастырях особый класс профессиональных нищих. Богадельни были при немногих монастырях. Когда же царь Иван IV на Стоглавом соборе возбудил вопрос о беспризорных нищих, убогих и увечных, отцы собора дали совет собрать таких в богадельни и содержать на счет царской казны и на приношения христолюбцев, но об участии церковных учреждений в их содержании умолчали.