Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 3

Принятое на себя русским народом служение требует соответствующей организации Церкви, общества и государства. Богоучрежденной формой существования православного народа является самодержавие. Царь – Помазанник Божий. Он не ограничен в своей самодержавной власти ничем, кроме выполнения обязанностей общего всем служения. Евангелие есть «конституция» самодержавия. Православный царь – олицетворение богоизбранности и богоносности всего народа, его молитвенный предстоятель и ангел-хранитель.

Вначале XVI века, в Новгороде была создана «Повесть о белом клобуке», которая впервые обозначила содержание новой идеологической доктрины «Москва – Третий Рим». Основная мысль этого трактата состояла в том, что после падения Рима и Константинополя именно Москва должна стать центром мирового христианства и оплотом вселенского православия, куда и должен быть перенесен патриарший престол. Светскую власть такая перспектива тогда вряд ли устраивала, особенно в условиях бесконечных и ожесточенных споров между иосифлянами и нестяжателями. Видимо, именно по этой причине патриаршество в России было учреждено только в 1589 году, то есть через полтора столетия после создания автокефальной Русской Православной Церкви и падения Константинополя.

Доктрина «Москва – Третий Рим», получила дальнейшее развитие в «Посланиях» старца псковского Елеазарова монастыря Филофея, адресованных великому князю Василию III, которому автор предлагал стать и главой Русской Церкви. Центральный момент в «Посланиях» монаха Филофея – особая ответственность русского царя как последнего православного монарха. Этот момент требует осмысления с учетом господствовавших в ту эпоху эсхатологических чаяний. Послания Филофея пронизаны мироощущением последних времен. Царь – защитник и хранитель истинной православной веры, и от того, как исполняет он свое служение, зависит продление или сокращение сроков миробытия. Поэтому слова «а четвертому Риму не быть» – не похвальба, а предостережение: Бог дал нам последнюю возможность; если мы не воспользуемся ею, земная история придет к концу.

Таким образом, концепция «Москва – Третий Рим» не должна рассматриваться ни как проявление мании величия, ни как обоснование «московского империализма». Куда вернее видеть в ней эсхатологически окрашенное убеждение, в основе которого лежали идеи, воспринятые из средневековой Византии. При таком подходе становится ясным, почему Филофей столь решительно настаивает на нравственном очищении Русского царства, с судьбой которого связаны судьбы вселенной, на избавлении его от всякого зла и неправды. Его послания, провозглашающие Москву Третьим Римом, полны наставлений великому князю о том, как подобает ему осуществлять свою власть.

И Филофей, и Иосиф Волоцкий видели в великом князе Московском правителя и главу царства, которого Бог поставил Своим наместником на Земле, чтобы вести вверенный ему народ к конечному предназначению – спасению во Христе. Но то же призвание и у Церкви, а поскольку Церковь и государство, царство и священство имеют общую цель, они нераздельны.

Преп. Иосиф Волоцкий говорит о необходимости постоянного соотнесения царской власти с верховным Божественным законом – единственным критерием, позволяющим отличить законного царя от тирана. Согласно Иосифу Волоцкому, главная обязанность царя как наместника Божия на земле – забота о благосостоянии стада Христова. У царя обширные полномочия, но и не меньшие обязанности перед Церковью. Он должен повиноваться ее правилам и нравственному закону Христа. Истинно православный царь праведен и усерден в исполнении своего служения, верен христианскому долгу. Подобному царю надлежит повиноваться не за страх, а за совесть, сам же он ответствен лишь перед Богом. Царь, не отвечающий таким требованиям, – неправедный властитель, слуга диавола и тиран, поэтому подданные свободны от послушания ему.

У учеников преподобного Иосифа эта идея предстает в значительно смягченном виде. Но и они, раскрывая значение «симфонии», понимают ее в том смысле, что глава Церкви призван оказывать умеряющее воздействие на царя. Понадобилось немало времени, чтобы обе роли были опробованы на практике и претерпели трансформацию. Разумеется, в идеальном теократическом государстве, предстоящем духовному взору ревнителей симфонии, отношения государя и Церкви не знают вражды, соперничества или взаимного недоверия, ибо они дополняют и поддерживают друг друга. Право печалования, т.е. ходатайства церковной иерархии перед царем за осужденных, считалось одним из способов поддерживать равновесие между Церковью и государством и тем самым сохранять чистоту веры.