Жизнеописание оболтуса

Так за разговорами мы доехали до города. Прогулялись до центра, посмотрели на собор и церковь, а потом женщин потянуло к магазинам. На торговой улице дамы нырнули в упоительный мир прилавков, ценников и кассиров. Папа с дядей, почувствовав, что жены отвлеклись, увильнули в какую-то местную пивнушку. Мне доверили коляску с братом. Получалось вроде бы справедливо, ведь нам с Женькой не было нужды идти в магазины или питейные заведения. Оставалось просто стоять в теньке и качать коляску с братом. И скучно, и грустно, и некому мороженое подать.

Смотрю: недалеко от меня на лавочке сидит красивая белокурая девочка примерно моих лет. А, надо сказать, к тому возрасту я уже начал осторожно интересоваться противоположным полом. Еще пока не знал, зачем, но уже было чувство, что это увлечение имеет какие-то далекоидущие перспективы. Девочка меня так поразила, что я буквально пялился на нее чуть ли не полчаса. Она заметила этот обожающий взгляд.

Сначала красавице было неловко, но потом и она заинтересовалась. Я ведь тогда тоже был вполне ничего. И тут оказалось, что европейские представительницы прекрасного пола весьма смелы в амурных приключениях. Девочка решительно встала со скамейки и твердым шагом пошла ко мне. Она открыла сумочку, достала оттуда леденец и протянула его мне.

— Халё! Битте! — и улыбнулась.

И тут выяснилось, что я не владею иностранными языками. Ёклмн, ну что ты пялился, на что надеялся? От волнения поплыли круги перед глазами. Я открыл рот, не в силах вымолвить ни одного немецкого слова. Пауза затягивалась, девочка недоумевала. Вдруг вспомнилось, как дядя говорил, что женщины любят шутки. Да! Надо было ввернуть шуточку на иностранном языке! И память нашла самый лучший и, вероятно, единственный доступный в голове вариант.

— Бамбарбия! Кергуду! — выпалил я и выпучил глаза, как Никулин, чтобы было максимально смешно.

Но оказалось, что девочка плохо знакома с советской киноклассикой, не владеет этим иностранным языком, а, возможно, не имеет чувства юмора. Она смутилась, спрятала леденец в сумочку, отвернулась и с гордым видом ушла. Я бы мог извиниться и вернуть ее, но понятия не имел, как это сделать. Вот так незнание языков встало на моем пути к счастливому заграничному браку и, чем черт не шутит, получению ПМЖ в Германии еще до того, как это стало мейнстримом.

Так я и стоял с коляской и в грустных мыслях, словно отец-одиночка, которого бросила нерадивая жена ради кого-то помоложе и покрасивее, отдав ему свой леденец. К счастью, скоро вернулись мама с тетей с покупками в многочисленных пакетах и папа с дядей, нагруженные кое-чем другим. Мы вернулись на остановку и вечерний трамвай отвез нас домой.

Безудержный шоппинг

Магазины любила не только мама. Оказалось, что я тоже несу значительную часть ее генетического кода, отвечающего за шоппинг. Когда я попал в немецкий игрушечный магазин, у меня сперло дыхание и онемели колени, словно у провинциалки при виде лабутенов или у папы в немецком пивном магазине. На витринах стояли яркие солдатики: современные бойцы с автоматами, ковбои, индейцы и африканские воины. Плюс арсенал игрушечных пистолетов, автоматов и пулеметов. Дома у меня была целая гора игрушек, но эти были другие, и таких у меня еще не было. С неистовством берсерка и нахальством морской чайки я упрашивал родителей срочно купить мне половину магазина.

— Тш-ш-ш, не шуми! Ты видишь, какие там ценники? А нам надо еще одежду купить. Подарки всем родственникам, — увещевала мама.

— Этот мальчик хочет превратить относительно обеспеченных родителей в нищих париев. Одна надежда: в Советском Союзе мы не останемся на улице — нам дадут общежитие и пособие для жертв заграничных поездок, — прокомментировал папа.

После жарких споров и обсуждений мама согласилась купить набор игрушечных ковбоев и пистолет. В следующем магазине мне срочно понадобился кошелечек для ключей и золотистые пуговицы. Первое требование со скрипом было принято.

Впрочем, лихорадка бешеного шоппинга уже поразила мою неокрепшую нервную систему. В каждом следующем магазине я на повышенных тонах просил очередную вещь, без которой моя жизнь была пустой и безрадостной: кожаный ежедневник, фуражку кондуктора, запонки с блестящими камушками, мороженое, собачий намордник и охотничий нож. Каждый новый торговый павильон давался родителям все трудней. В итоге они решили остановить наши совместные мучения и вернуться на базу.

Я рассчитывал, что в следующий раз смогу раскрутить родителей еще на что-нибудь интересное. Но я недооценил коварство и административный ресурс мамы. Она не терпела конкуренции в шоппинге. Ее действия были простыми и эффективными. Отныне, когда мама и папа уезжали в город «по магазины», мне предлагалось сходить купить себе леденец и погулять. Когда же мы выбирались двумя семействами, я оставался следить за братом, пока мама и тетя проверяют на прочность систему торговли ГДР. Когда же я дорывался до прилавка, вдруг оказывалось, что папа забыл деньги дома.

Солдаты и офицеры