Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны

/149/ Слухи о причинах их возвращения из города были различны. Тюрки говорили, что султан приказал им вернуться, чтобы город не был разграблен, так как он был уверен, что [Халат] будет взят, когда он этого захочет. Однако жители Хилата утверждали, что [войска] были выбиты силой. А Аллах знает лучше! Султан оставался у Хилата сорок дней, после чего возвратился.

Так вот, когда султан, отделившись от гарема и обозов, направился к Хилату, Шараф ал-Мулк двинулся на зимовку к Гяндже.

Владетель Арзан ар-Рума[549], окрестив одного из своих сыновей, женил его на грузинской принцессе. Когда султан овладел Тифлисом, он призвал к себе этого юношу, обещал ему безопасность, приютил его и покровительствовал ему, пока не выступил к Хилату. В этот момент над юношей возобладал сатана, он вернулся к прежнему безбожию и бежал к грузинам[550]. Он сообщил им о малочисленности и слабости войск в Тифлисе. Грузины воспользовались тем, что султан далеко, а его войска в городе малочисленны, и направились к нему с тем количеством пеших и конных войск, которые им удалось собрать.

Кыр-Малик и эмиры, бывшие с ним, покинули город из-за трусости, которой Кыр-Малик [и ранее] славился, и из-за хорошо известной его нерадивости в делах. А грузины вступили в город и подожгли его, так как знали, что не смогут его удержать.

Шараф ал-Мулк находился в Гяндже, и от него летели письма к султану, осаждавшему Хилат. Он сообщал о том, что грузины объединились и стремятся овладеть Тифлисом. Султан возвратился, однако дело было закончено еще до того, как он был предупрежден, удобный момент был упущен, и это не удалось[551].

Наконец тюрки [племени] Йива'[552] озлобили сердце султана: из-за них дороги стали небезопасными и они совершали набеги на соседствовавшие с ними области. Они были многочисленны и не раз выступали в поход в количестве до десяти тысяч всадников.

Когда султан отошел от Хилата, он пошел на них, /150/ предпринял против них набег, и не было недостатка ни в загубленных душах, ни в снятых головах. Он угнал их скот в Мукан[553], и одна пятая (ал-хумс) добычи составила тридцать тысяч голов скота.

Когда султан утолил свой гнев против них, он отделился от войска с сотней всадников из его личных слуг и направился к Хою на встречу с принцессой, владетельницей Хоя. Когда он приблизился к городу, ему сообщили о том, что Беклик ас-Садиди и даватдар[554] Сункурджа с отрядом мамлюков атабека Узбека находятся на лугах близ Хоя и их вдвое больше, чем спутников султана. Однако султан не счел это причиной для возвращения и помчался вперед, бросившись на них с риском [для жизни]. Те не выдержали и бежали, а он преследовал их так стремительно, что у них перехватило дыхание. Они остановились, стали просить у него пощады, и он пощадил их. [После этого] они вступили на службу к нему.

Султан добрался до Гянджи уже после того, как грузины сожгли Тифлис.

Когда на этот раз Шараф ал-Мулк расстался [с султаном], который направлялся в Хилат, он арестовал кади Муджир ад-Дина 'Умара ибн Са'да ал-Хорезми и оштрафовал его на двенадцать тысяч динаров, обвинив его в измене султану во время миссии, с которой он послал его. Кади находился под стражей месяц, пока не внес в казну назначенной суммы. Упомянутый говорил, что сумма, взятая у него в виде взяток и «услуг» (хидам), превышала в несколько раз то, что он внес в казну.

Шараф ал-Мулк не хотел, чтобы Муджир ад-Дин оставался среди близких слуг султана после [этой] вражды, так как тот был знатен, занимал высокое положение и имел давние заслуги. Он назначил его кади Табриза, отнюдь не на то место, [которое подобало бы ему].

Глава 56 Рассказ о прибытии Шамс ад-Дина, посла Магриба, в шестьсот двадцать третьем году [555]

Когда султан в этот раз вернулся в Гянджу, сюда прибыл посол Магриба[556]. Они встретили его /151/ с уважением и почестями, и для него были устроены приемы и чествования, несмотря на то что у них были сомнения в его деле и подозрения относительно действительности [его миссии]. Так продолжалось до тех пор, пока не вернулся посол султана в ар-Рум[557], который сообщил, что этот посол пересек на пути в ар-Рум море [и прибыл] при нем. 'Ала' ад-Дин Кай-Кубад, владетель ар-Рума, встретил его лично, для него был воздвигнут посольский шатер, и к нему относились с уважением и почтением, пока не выяснилось, что он послан к султану, а не к ним. Тогда прекратилось гостеприимство и было нарушено обычное уважение. После этого [сообщения] исчезло сомнение в его положении и в действительности его посольства. Султан вызвал его к себе, и я был у них переводчиком.

Я не вижу никакого смысла в том, чтобы повторять то, что он передал в качестве посла, и это скучное [дело].