Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны

Упомянутого (посла) сопровождал факих 'Изз ад-Дин ал-Казвини, человек достойный и искусный. Ат-Тугра'и построил на свои деньги Мадрасу в Табризе и поручил ему преподавание там, а также в нескольких других мадрасах. Когда 'Изз ад-Дин убедился в том, что султан непременно хочет завладеть Азербайджаном и что речь по этому поводу может повлиять на султана лишь так, как легкий ветер действует на твердую скалу, он уединился с Шараф ал-Мулком и взял с него слово, что если он завладеет Табризом, то назначит его кади города.

В то время кади /143/ [Табриза] был Кавам ад-Дин ал-Джидари, сын сестры ат-Тугра'и, наследовавший эту должность от своих предков.

Когда султан овладел Табризом, положение ат-Тугра'и оставалось почетным и его слова принимались должным образом. И ал-Казвини понял, что данное ему обещание о назначении кади будет выполнено только после того, как с ат-Тугра'и случится несчастье. Тогда он стал изливать Шараф ал-Мулку клевету на ат-Тугра'и, [назойливую], как непрерывный Дождь, и сплетни, подобно миражу пустыни. Он действовал так, пока не восстановил Шараф ал-Мулка против ат-Тугра'и, как против злобного врага, и [тот] предстал в глазах Шараф ал-Мулка как упрямый противник. Затем его постигла беда, о чем мы уже упоминали, и ал-Казвини получил место кади.

Дошло до меня, что упомянутый (ал-Казвини) вошел к ат-Тугра'и, когда тот был заточен, изображая озабоченность, а на самом деле злорадствуя. До его прихода вошли его друзья с молитвенным ковриком ал-Казвини и расстелили его близ места, где сидел ат-Тугра'и. Тогда ат-Тугра'и протянул руку, свернул коврик и бросил его туда, где ставят обувь. Затем вошел ал-Казвини, сел и обратился к нему с соболезнованием по поводу казни его племянника, ра'иса. Однако лицо ат-Тугра'и ничего не выражало и не выдавало волнения из-за его убийства, пока ал-Казвини не сказал: «Покойный был повержен несправедливостью, он был брошен под открытым небом, а я завернул его в саван и похоронил».

Тогда ат-Тугра'и заплакал и сказал: «Мне не было больно из-за того, что ты сообщил о его смерти:

Каждого сына человеческого, даже если его благоденствие продолжительно,
когда-нибудь понесут на похоронных носилках[529]

.

Но это твое сообщение, что завернул его в саван ты, — великий позор и вечное бесславие для всего нашего дома!»

И ал-Казвини приобрел у Шараф ал-Мулка власть, стал вмешиваться в дела, которые его не касались, возвышать одного и унижать другого, назначая того, кто взыскивает, и отвергая того, кому [должно] отдать [что-либо].

Так продолжалось до тех пор, пока не прибыл к султану кади Дамаска — посол ал-Малика ал-Му'аззама 'Исы ибн ал-Малика ал-'Адила Абу Бакра ибн Аййуба[530] — да оросит Аллах их могилы, — а его сопровождал кади Муджир ад-Дин — посланник султана [Джалал ад-Дина][531].

После того как он вручил свое послание и вышел, он сидел в месте приемов (маджлис) вазира [Шараф ал-Мулка], переполненном знатными людьми. Здесь кади Муджир ад-Дин сказал кади Дамаска: «Сообщи нашему господину вазиру о том, что рассказал тебе 'Изз ад-Дин ал-Казвини». Тот отказывался от этого, пока Муджир ад-Дин не стал заклинать его благом султана, после чего он сказал: «Действительно, кади /144/ 'Изз ад-Дин говорил мне[532] с упреком: “Что думает твой господин, то есть ал-Малик ал-Му'аззам, когда склоняется к этим, а не к своим братьям-султанам? Клянусь Аллахом, [даже] враждебность его братьев для него полезнее и выгоднее, чем искренние отношения с этой кликой! Поистине, он будет сожалеть о том, что он делает, уже тогда, когда раскаяние ему не поможет”»[533].

Шараф ал-Мулка рассердило то, что он услышал, он вызвал ал-Казвини и поставил его с глазу на глаз с рассказчиком. Ал-Казвини стало стыдно, и он при своем красноречии бормотал, словно Бакил[534]. Тогда Шараф ал-Мулк сказал: «Если бы не уважение к старости и не почтение к учености, этот меч снес бы твою голову. Прочь от меня, ничтожный!» И 'Изз ад-Дин удалился посрамленный.

А я не знаю, кто из этих трех господ лучше, а какой из них дальше от добра — тот, кто просил свидетельствовать, сам свидетель или обвиняемый? Клянусь жизнью, 'Изз ад-Дин был справедлив в том, что сказал, ведь он упомянул о том, что было очевидно, и истинность этого подтвердилась на деле. И все же как отвратительна привычка к измене, а неблагодарность за благоволение — очевидный позор.

Он ('Изз ад-Дин) был отставлен, и, после того как имущество его было конфисковано, кади назначили Муджир ад-Дина, как мы еще скажем об этом, если будет угодно Аллаху всевышнему.

Глава 53 Рассказ о возвращении султана в Страну грузин и взятии им Тифлиса