Жизнеописания трубадуров

Пердигон был скомраший пиит, музыкант и игрец на струнных и духовых инструментах. Он был дворянин из Гаваудана. Мастерства своего ради был на службе у Дофина Овернского[185], который посвятил его в рыцари и наградил большими и весьма доходными угодьями. Все местные дворяне изъявляли ему великое почтение. Доколе он был при особе Дофина, он мнил себя весьма счастливым, но как тот скончался, Пердигон не сумел ужиться с новым Дофином, его сыном, понеже сей был юн и не разумел блага и счастья, кои приобретаются от благородной поэзии, так что Пердигон сразу лишился плодов своего отменного благосостояния и отправился к Раймону Беренгиеру, последнему из графов Провансских с сим именем, любителю провансальских пиитов, который наградил его всем, чего только можно пожелать, зане он воспел все победы, одержанные графом в Провансе над тамошними мятежниками, изложил сие на бумаге и преподнес ему под заглавием "Победы господина графа", что было в то время, когда оный подчинил себе всю землю Провансскую, графства Вентимилльское, Ницейское и Пьемонтское и Генуэзскую сеньорию.

Сей пиит был приятель обоих вышепомянутых Аймериков[186], женился на провансальской даме из дома Собранов именем Саура[187], от коей у него вовсе не было детей. И скончались оба около 1269 года, сделав своим наследником графа Провансского.

XXXVI. О ГИЛЬЕМЕ ДЮРАНЕ [188]

Гильем Дюран из Пюимуассона, что в Провансе, а иные говорят, что из Монпелье, был великий правовед своего времени и самый умный и знаменитый, ибо никто не писал так ни до ни после него, ни умозрительно ниже по делу, за каковые знания одни прозвали его Любомудром, а другие Отцом опыта, и происходил он из благородной и старинной семьи Дюранов, и Бальбов с материнской стороны. В юности предался чтению наиотменнеиших книг, кои мог отыскать, и жил в непременной воздержанности, каковая редкостно способствовала укреплению его памяти, которая всех повергала в восторг. Ибо прочтя добрую книгу по-романски, будь то прозою, будь то стихами, он тотчас же повторял ее слово в слово. Он говаривал, что чревоугодие и бражничество ослабляют дух и вовсе затемняют память. Монах Златоостровский говорит, что благоденствие памяти у сего пиита происходило от камня или геммы, которую он носил на себе в золотой оправе.

Влюбился он в одну даму из рода Бальбов в Провансе, в честь которой сложил несколько песен на провансальском языке, в коем он понаторел и хорошо сочинял стихи. Из чрезмерного любопытства он разузнал год и день рождения дамы, которую звали Бальбой, и поведал одному своему другу, провансальскому лекарю и великому звездочету, дабы узнать ее будущее, а тот и рассказал ему все, что приключится с Бальбою согласно астрономическим умозаключениям, и что в них предвещается нечто чудесное в смерти ее; во всяком разе он открыл, что век ее будет долог. Пиит хорошо запомнил то, что сказал ему мудрый астролог. Минуло несколько лет, и так оно и случилось, что она занедужила. На другой день ей стало получше, а на третий она сделалась так больна, что ее сочли за мертвую и приготовили к погребению, положив в гроб. Слух о ее смерти дошел до пиита, и он так изумился, что впал в недуг, от коего и умер. Его хоронили в один день с Бальбой, а она, лежа в гробнице, стала дышать, двигаться и сетовать. Все, кто там были, изумились, вынули ее из гробницы и вызволили от смерти. Когда она оздоровела, ей рассказали обо всем, что случилось, и о внезапной смерти пиита, коей она была так огорчена, что ушла в монастырь и скончалась шестидесяти лет от роду, а он преставился в лето 1270-е.

Монах Монмажурский никак не упоминает о сем пиите, а от Святого Цезария говорит, что он, давая советы тяжущимся, когда знал, что их дело неправое, любил повторять такое изречение:

Молчать – милей
Пустых речей.

XXXVII. О РИЧАРТЕ де НОВЕСЕ [189]