Жизнеописания трубадуров

Сложу стихи я ни о чем[10]

,Ни о себе, ни о другом,
Ни об учтивом, ни о том,
На что все падки:
Я их начну сквозь сон, верхом,
Взяв ритм лошадки.

Не знаю, под какой звездой

Рожден: ни добрый я, ни злой,
Ни всех любимец, ни изгой,
Но все в зачатке;
Я феей одарен ночной
В глухом распадке.

Не знаю, бодрствовал иль спал

Сейчас я, – кто бы мне сказал?
А что припадочным не стал,
Так все припадки
Смешней – свидетель Марциал[11]! –
С мышонком схватки.

Я болен, чую смертный хлад,

Чем болен, мне не говорят.
Врача ищу я наугад,
Все их ухватки –
Вздор, коль меня не защитят
От лихорадки.

С подругой крепок наш союз,

Хоть я ее не видел, плюс
У нас с ней, в общем, разный вкус:
Я не в упадке:
Бегут нормандец и француз[12]
Во все лопатки.

Ее не видел я в глаза

И хоть не против, но не за,
Пусть я не смыслю ни аза,
Но все в порядке
У той лишь, чья нежна краса
И речи сладки.

Стихи готовы – спрохвала

Другому сдам свои дела:
В Анжу пусть мчится как стрела
Он без оглядки,
Но прежде вынет из чехла
Ключ от разгадки.

* * *

Про то стихи сейчас сложу[13]

,Про то спою, о чем тужу;
Любви я больше не служу –
Знай, Пуату и Лимузен.

В изгнанье отправляюсь я,

Тревог и страха не тая:
Война идет в мои края,
Лишенья сына ждут и плен.

Горька разлука с домом мне,

Мое именье Пуатье
Отдам Фольконовой семье[14],
Мой милый сын-его кузен.

Но, знаю, будет побежден

Гасконцем иль Анжуйцем он,
Коль не поможет ни Фолькон,
Ни тот, кто выделил мне лен[15].

Быть должен смел он и суров.

Когда покину я свой кров,
Но слаб он, юн и не готов
Жить средь насилья и измен.

Гнев на меня, мой друг, отринь!

И ты, Христос, прости! Аминь.
Смешав романский и латынь
В моленье не встаю с колен.

Я Радость знал, любил я Бой,

Но – с ними разлучен судьбой –
Взыскуя мира, пред Тобой,
Как грешник, я стою согбен.

Я весельчак был и не трус.

Но, с Богом заключив союз,
Хочу тяжелый сбросить груз
В преддверье близких перемен.

Все оставляю, что любил:

Всю гордость рыцарства, весь пыл…
Да буду Господу я мил,
Все остальное – только тлен.

Но вспомните, когда умру.

Друзья, на траурном пиру
То, как я весел был в миру –
Вдали, вблизи, средь этих стен.

Скитальца плащ с собой беру

Собольей мантии взамен[16].

II СЕРКАМОН [17]

Серкамон жонглер[18] был родом из Гаскони, и слагал он песни[19] и пастурели[20] на старинный лад[21]. И обошел он весь белый снег, куда только мог дойти, и за то прозвали его "Серкамон"[22].

III МАРКАБРЮН [23]

1. ЖИЗНЕОПИСАНИЕ

Маркабрюн, родом из Гаскони[24], был сын некоей бедной женщины по имени Маркабрюна, как он сам говорит в своей песне:

Маркабрюн отцом был зачат[25]
Под звездой, чья воля значит,
Что любовь, любя, дурачит:
– Разумей! –
От себя он женщин прячет
И любовных чужд затей.