Жизнеописания трубадуров

Тогда отправился Константин к Генриху, королю Английскому[282] и эн Ричарду, графу Пуатье[283], искать на эн Бертрана управы. И стал король Генрих вместе с сыном своим, графом Ричардом, ему помогать, ибо и сам был врагом Бертрана с тех пор, как тот оказался советчиком и союзником Короля-юноши в войне, которую Юноша повел против своего отца, короля Генриха[284] и вину за которую возлагал король на Бертрана. И собрали они великую рать, осадили Аутафорт и в конце концов взяли его и захватили в плен эн Бертрана. Когда был он приведен в королевский шатер, то немалого натерпелся страху, но за те слова, которыми он перед королем Генрихом помянул сына его, Короля-юношу, вернул ему Генрих Аутафорт, и с сыном своим, графом Ричардом, простили они Бертрану все его злые умышления, как слышали вы в рассказе перед сирвентой "Вновь лучезарный парадиз..."

Возвращая Бертрану Аутафорт, король Генрих в шутку сказал ему:

– Пусть уж он будет твой! Такую великую измену совершил ты против брата своего, что, пожалуй, на твоей стороне и право.

Тогда эн Бертран преклонил перед ним колени и молвил:

– Спасибо, сеньор мой, очень уж мне по нраву такое суждение.

И эн Бертран вошел в замок, а король Генрих и граф Ричард, каждый с людьми своими, разъехались по своим владениям.

Когда же другие сеньоры, помогавшие Константину, услышали об этом и увидели, что в замке опять водворился Бертран, они весьма огорчились и опечалились и посоветовали Константину обличить Бертрана перед Генрихом королем, ожидая, что тот уж непременно поддержит его право. Так он и поступил, но Бертран показал королю вынесенное им прежде суждение, каковое тогда записал благоразумно, и король, посмеявшись, все обратил в шутку. И отправился эн Бертран в Аутафорт, а Константин так ничего и не добился.

Сеньоры же, помогавшие Константину, еще долгое время воевали с эн Бертраном, а Бертран с ними, и сколько Бертран на свете жил, не соглашался он отдать замок брату и пойти с ним на мировую. Когда же он скончался, то сыновья Бертрановы[285] с эн Константином, дядей своим, и с сыновьями его, своими кузенами, помирились. Обо всем этом сложил эн Бертран такую сирвенту, в которой говорится:

Чтобы песни слагать без труда[286]

,Я ум и искусство запряг
И так отпустил повода,
Что легок сирвент моих шаг;
И граф, и король[287]
Находит в них столь
Чарующий лад,
Что все мне простят.

Король и граф Ричард вреда

Не видят во мне: коли так,
Нам мир ни к чему, господа,
Амбларт, Адемар, я – ваш враг[288]!
Мой форт, моя боль!
Тебе, вширь и вдоль
Исхоженный сад,
Осадой грозят.

Докажет, что войны – беда,

Славнейший из горе-вояк –
Желаю, чтоб чирей тогда
В главу миротворца набряк:
Война – мой пароль!
Земную юдоль
Сраженья долят
Столетья подряд.

Неважно, четверг иль среда,

И в небе какой зодиак[289],
И засуха иль холода, –
Жду битвы, как блага из благ:
В ней – доблести соль,
Все прочее – ноль
С ней рядом. Солдат
Не знает утрат.

Вся жизнь – боевая страда:

Походный разбит бивуак,
Стеной обнести города,
Добыть больше шлемов и шпаг –
Господь, не неволь
Ждать лучшей из доль:
Любовных услад
Мне слаще звон лат.

Детей моих гнать из гнезда

Задумал союз забияк;
Что им ни отдать – без стыда
Клевещут, Бертран-де из скряг,
Им только позволь –
Все съест эта моль.
Но хватам навряд
Удастся захват.
Ценя мою роль
В размирье, король
Признать будет рад
Моим майорат.

10. ВАРИАНТ [290]