Жизни немертвых важны

Теперь вижу, что размах сделан максимальный: десятки гражданских немёртвых мели улицы и дворы, убирали срач, разведённый персами, заколачивали зевы окон досками, на фоне раздавались звуки работы множества пил, молотков, топоров и вообще, если бы не абсолютное молчание работников, мне бы показалось, что город ожил.

Иду в сторону учебного плаца, рядом с которым должны обретаться члены элитных отрядов.

Встречаемые по пути немёртвые кланяются мне в пояс, причём без издевки, как мог бы подумать, даже в посмертии не лишённый комплексов, я, а со старанием, чтобы проявить свою полную покорность. И я даже знаю, почему.

Потому что до непроизвольного мочеиспускания боятся меня.

Вхожу в огороженную двухметровой кирпичной стеной площадку и вижу немёртвых воинов, не жалеющих себя в тренировках. Отрабатывают удары и уколы по соломенным чучелам, стреляют из луков, кидают дротики, прыгают через полосу препятствий, организованную в северной части плаца — я даже не помню, чтобы приказывал организовывать что-то такое, но это точно я приказал, потому что местные не знают полосу препятствий со стеной, каменными кольцами для перепрыгивания через них и прочими, конкретно земными, истязаниями.

— Строиться! — заорал увидевший меня Джим Леви.

Воины побросали все свои дела и построились на расчерченной для отработки маршировки части плаца.

— Что происходит? — спросил я у Леви.

— Новобранцы проходят курс базовой подготовки, а старослужащие оттачивают навыки, повелитель, — вытянулся немёртвый. — Ответственный — сотник Аллен Адам!

Память загадочно молчит о том, когда это я успел развести тут квадратно-гнездовую военщину…

Нет, я знаю как, благо, совсем не спал на военной кафедре, но хоть ещё раз убей, не помню, чтобы налаживал тут всю эту военно-патриотическую активность.

— Какое сегодня число? — сохраняя равнодушие на лице, поинтересовался я.

— Девятое февраля две тысячи двадцать седьмого года от Рождества Христова, — отчеканил Леви.

— Ты расслабься слегка, — попросил я его, а затем оглядел всех выстроенных воинов. — Возвращайтесь к тренировкам, а ты, Леви, следуй за мной.

Вышли с плаца и направились к центральной площади.

Тут я нашёл сколоченную из досок лавку и уселся на неё, по инерции похлопав по карману джинсов, в тщетных поисках сигарет.

— Рассказывай, что произошло, Леви, — потребовал я.

— Что именно, повелитель? — насторожился немёртвый.

— Первый день, я собрал отряд «Активижн» и мы куда-то пошли, так? — уточнил я запрос. — Что было дальше?

Леви, видимо, подумал, что это какая-то проверка, поэтому не отвечал где-то полминуты, ища подвох.

— Мы вошли в деревню, что недалеко от Суз, персы называют её Семирой, — заговорил Леви. — Называли Семирой. Перебили всех, кто был с оружием, а остальных захватили в плен. После этого мы ограбили деревню и погнали пленных в Душанбе.

Выходит, что мы — басмачи? (1) Я что, чокнулся на почве ярости и стал басмачом⁈ С ума сойти, м-мать твою…

Страх — вот что я сейчас испытывал. Страх, что забрало может вновь опуститься в любой момент и тогда снова я, истинный лич, начну истреблять окрестное население, убивать и грабить.

— Какой-нибудь алкоголь мы захватили? — спросил я у Леви.

— Да, повелитель, — ответил он мне.

— Тогда иди и замути мне литров десять чего-нибудь крепкого, — приказал я ему. — Надо расслабиться, а то напряжение чревато, сука, серьёзными последствиями…

— Тревога! Тревога! Тревога! — донеслось с крепостной стены.

Ах, мать твою… А вот и последствия подъехали…

Примечания:

1 — Басмачество — от тюркского «басма» — налёт — среднеазиатское движение, начавшееся после революции 1917 года, официально направленное на обретение независимости от советской власти, с религиозным колоритом и очень сомнительными методами. Пусть сейчас вылезло дохуя оправдателей басмачей, типа это благородные бойцы за свободу и независимость, а не банальные налётчики, совершавшие грабительские рейды на своих же сограждан, прикрывая это национально-освободительной идеологической основой, надо понимать, что когда отряд басмачей полностью вырезает железнодорожников на станции, просто потому что так, теоретически, возможно замедлить доставку грузов из РСФСР — это никакая, сука, не борьба за свободу. И никто не должен удивляться, что басмачество получало активную поддержку со стороны Великобритании. Если можно поддерживать, то почему бы не поддерживать, да? Но, хуй с ним, отчасти можно понять желание людей жить по-старому, стильно, с тремя жёнами и домашними рабами, но окончательно себя басмачи, те же самые люди, что получили медно-свинцовых пиздюлей от советской власти в 20-е годы, запятнали сотрудничеством с фашистами. Во время Великой Отечественной в Таджикистане вылезли бандформирования басмачей, но, где-то к 1944 году, почти всех их ликвидировали. Поддержку этого вертепа осуществлял Абвер, потому что ему было выгодно юзать басмачей для дестабилизации южных пределов СССР.

Глава двадцать первая Аммоналовый закат