Жизни немертвых важны

Ладно, серу я умею получать из гипса — рядом с Адрианополем есть известное мне месторождение с подходящим гипсом и техпроцесс я уже проверял, но острой надобности в налаживании собственного производства я не видел, потому что получал высококачественный чёрный порох с Земли. Теперь можно только скорбно посыпать голову поташем, ведь при разворачивании поточного производства неизбежно вылезут подводные камни, которые обязательно надо будет как-то устранять или огибать…

Уголь — это вообще не проблема, даже одного высшего образования не нужно, чтобы нажечь хорошего уголька.

Селитра — а вот тут проблема. Получать селитру иными способами, нежели как естественным, то есть через селитряницы, в обозримом будущем не удастся, а это значит, что даже если заложим селитряницы сегодня через час, первые результаты будут только через два года.

Мне известен процесс Габера, позволяющий получать дохрена аммиака и легко превращать его в селитру — но это сейчас что-то вроде отправки пилотируемого космического корабля на Красную луну, с целью выяснения всей подноготной. Увы, невозможно и нереализуемо, поэтому я очень остро завишу от Земли и её богатств.

На процесс Габера могу убить четверть вечности и не достичь нужного результата, потому что там проблема не только в электричестве, но ещё и в давлении что-то около трёхсот атмосфер и температуре в районе пятисот градусов, причём даже не «около» и «в районе», а желательно очень ровно впритык к этим значениям, иначе чуда не произойдёт. Дуй не дуй, а чуда никак не произойдёт.

И пока я буду идти к выработке этой технологии, классические селитряницы выдадут мне сотни тонн херового качества селитры, поэтому даже сама идея постановки задачи по реализации процесса Габера в моих нынешних условиях — это смертельный идиотизм.

Надо разруливать ситуацию с Землёй, начинать ограбление никому больше не нужных магазинов удобрений и тому подобных заведений, чтобы получать нормальное сырьё для изготовления пороха.

— А ты ещё кто… — увидел я вошедшего в мастерскую скелета. — А-а-а, это ты, да…

Скелет выглядел откровенно паршиво, кости его были потресканы, а огоньки в глазах едва-едва тлели. Ему не хватает некроэнергии, потому что он уже почти исчерпал вложенный в его кости довольно щедрый заряд.

— Щедрость — добродетель мертвецов… — раздался чуждый голос.

Нервно оглядываюсь по сторонам. Опять этот ебучий голос!

— Я тебя слышу, уёбок! — выкрикнул я. — Выходи, блядь! Будешь пиздеть попусту — найду способ найти тебя и зажарить в котле со специями!

Но в ответ тишина. Лишь работники удивлённо поглядывали на меня, а скелет замер на месте. В руках он держал ящик с бронзовыми заготовками для механизмов станка, ещё тёплыми.

— Иди сюда, — приказал я скелету.

Самый необычный мертвец из нашей тусовки послушно приблизился. Эх, жалко его, конечно, но он нам ещё послужит. Касаюсь его черепа ладонью и вмазываю в него заряд некроэнергии, даже более щедрый, чем в первый раз.

В день штурма первой деревни я потратил гораздо больше некроэнергии, чем на подъём скелета, поэтому, выходит, что буквально членовредительских последствий это уже не вызывает.

Скорее всего, дело было в применении чужеродной для мёртвых огненной магии, а не в самом факте чрезмерных энергозатрат…

— Да-да, знаю, обещал тебе, что дарую окончательную смерть в награду, — произнёс я, обращаясь к скелету. — Но ты ещё недостаточно послужил.

Имени я ему давать не буду, чтобы не привязываться, поэтому пусть походит просто Скелетом, до самого момента окончательной погибели.

— Тащи боеприпас, — приказал я Кариму Кумбасару.

Свинцовая пуля, которую на Земле называют пулей Минье, то есть саморасширяющаяся и облегающая нарезы как надо, была принесена со склада, как и пыж с порохом.

— Как там было-то, блядь… — начал я напрягать извилины.

Раскусил пыж, пропитанный оборотничьим жиром, сыпанул немного пороха на затравочную полку, засыпал весь остаток в ствол, скомкал пыж, запихал его в ствол, утрамбовал бронзовым шомполом, после чего поместил в ствол пулю и утрамбовал шомполом уже её.

Выхожу на улицу и иду на учебную площадку, с недоброй и предвкушающей улыбкой.

— Тьфу! — по ходу движения выплёвываю застрявший в зубах кусок тряпицы, которую мы используем в пыжах. — Бумагу бы достать где-то, мать твою… Всё надо! Всё!

За мной следуют все работники мастерской. Полагаю, интересно им, над чем они так усердно трудятся. Там большую часть сложных механизмов делал я, потому что высокое «Ремесло» реально решает, а остальные были на подхвате, выполнять монотонную или менее требовательную к точности работу.

На плацу немёртвые отрабатывали координацию десятков и сотен, поэтому все мишени были свободны.

Выбираю понравившуюся, вскидываю мушкет, плотно прижав его к плечу, целюсь и нажимаю на спусковой крючок. Щёлкнул ударно-кремнёвый замок, порох на затравочной полке полыхнул и, спустя секунду, раздался громкий выстрел.

— У бати всё всегда работает, ха-ха! — обрадованно воскликнул я, после чего пошёл к мишени. — Ха-ха! Ашот-хэдшот!

Кучность нормальная, хотя я целил в центр физиономии, а попало в «шею» мишени.