Жизни

Его «ЖИЗНИ» внимательно наблюдали за этой «НОВОЙ ЖИЗНЬЮ», которая была молода, и так самоуверенно себя вела, что «СТАРЫЕ ЖИЗНИ» с осуждением и завистью наблюдали за ее поведением. Она напоминала им то их время, когда они были юными и порывистыми, и все это было у них в прошлом. Они были спокойны и уравновешены.

Эта «НОВАЯ ЖИЗНЬ» вытворяла чудеса. Она фантазировала, она не заглядывала в будущее, и ей казалось, что она – вечность, что она навсегда здесь, и сейчас она открыто обнималась со счастьем, готовым ей предоставить все удовольствия мира.

Странным образом, все это, в душе Андрея Степановича, не было связано с Кристиной. Он, как будто, заигрывал со всеми женщинами, не знающими о нем, пожилом ученом, живущем время от времени в Германии, русским человеком, с его порывистостью и неразумностью, с воображением и прагматичностью, с бесшабашностью и осторожностью, которые жили в нем все вместе, не соревнуясь и не соперничая.

Все это мирно уживалось в этом необычном человеке – Андрее Степановиче. Он, освобождаясь, понимал невозможность быть с Кристиной всерьез. Ему сейчас было хорошо, как актеру, удачно сыгравшему свою роль, роль непривычную, за которую он сам себе аплодировал.

«Конечно, она не должна была на что-то рассчитывать, все будет по-прежнему, но я сделал правильно». И тут коварная мысль: «Пусть ей будет плохо, пусть она подумает, но я уже не буду иметь к этому отношения».

Его эгоизм все ему разрешал, но он его охранял всегда от непонятных ситуаций. Впервые Андрей Степанович поймал себя на мысли странной: «А ведь я поступил правильно, но жестоко».

Он понимал, что совершая обман, Кристина могла быть и с ним и с мужем, и он этому завидовал, поскольку их положение было неравным – он должен быть в тени. Кристина хорошо устроилась, отчего вся ситуация с объяснением представала в другом свете.

Андрей Степанович почувствовал удовольствие оттого, что ей, которая, как бабочка порхала с цветка на цветок, будет плохо. Он потребовал от нее отказаться от удобной жизни, и он же понимал, что не может и не хочет ей ничего предоставлять, не потому что он не располагает возможностями что-то менять в жизни, а потому что не любит Кристину, как он не любил и других своих женщин.

Он любил себя и свое спокойствие. Он должен был себе признаться, что все эти его объяснения и требования – это фарс человека эгоистического и обреченного на одиночество, в котором он находил для себя радость заниматься наукой, которую действительно любил сильнее всего на свете.

Он даже не пытался представить себе жизнь с Кристиной. Это была бы какая-то непонятная ситуация – молодая женщина с ребенком от него, бросает мужа-дипломата, устроенную жизнь, и ради чего? Ради жизни в России, в отсутствии всех тех, привычных для нее развлечений, общения с людьми ей интересными, в отсутствии комфорта и спокойствия. «Нет, такого не могло быть, это нереально». Зазвонил телефон.

– Это я, – голос Кристины был серьезным. – Я все сказала мужу.

Она ждала. Андрей Степанович так опешил, что долго не мог ничего ответить. После паузы он спросил:

– И что он? – он впал в раздражение от такой ее поспешности.

– Он сказал, что достаточно того, что это мой ребенок. Он все равно будет к нему относиться хорошо.

– Я понял, что он тебя не оставит.

Андрей Степанович именно этого и хотел, но делал вид, что это не так.

– Видишь, как складываются обстоятельства, – а про себя подумал: «Ну, и, слава богу».

С чувством неудобства сейчас Андрей Степанович вспоминал свое поведение в этой ситуации, свои слова, которых стыдился. Потом почему-то вспомнил, с каким трудом забывал свое сумасшествие с переездом в ситуации с Лилечкой, и подумал, что все в жизни повторяется, и нет возможности выйти за рамки своей личности.

– Мне непонятно, что делать, – сказала Кристина. Она ждала еще чего-то, не понимая, что ситуация для нее проиграна.

– Что мы можем поделать? – сказал Андрей Степанович, осознавая, что в очередной раз и, может быть, в последний, он отходит в сторону, не имея желания как-то решать сложившуюся ситуацию.

– Как что? Ты не будешь с ним говорить?

Кристина была оскорблена, после всех своих мучений, после своего отчаянного поступка, она поняла, что Андрей Степанович ничего не хочет на себя брать. Она думала, что если бы она разрешила ситуацию, то Андрей Степанович согласился бы на ее условия, но в этом она ошибалась. Она не понимала, с кем она имеет дело.

– Так ты хочешь все оставить как есть?

Она испытывала разочарование, она хотела услышать какие-то обнадеживающие слова.

– Знаешь, я подумал, пусть будет все, как есть.

Андрей Степанович понимал, что надо как-то на нет свести все это свое сумасбродство.

– Мы когда увидимся? – спросил он, чтобы не молчать, рассчитывая, что Кристина не захочет встречаться быстро.

– Я подумаю. Пока.