Жлобские хроники (СИ)

Всю ночь я не сомкнула зрачков — много чего надо было успеть до утра. Я опустошила кладовую, накормив до отвала себя, свои руки и лапы. Я без устали пела восстановительные песни над кулачками, поила и кормила их. Я аккуратно сняла со стен шкуры золотых птиц и приготовила их к переходу. Я усиленно занималась физическими упражнениями с лапами, пытаясь наверстать упущенное за три дня. Я… Одним словом, к утру я была готова. Готова ко всему. Как полагала. Меня, конечно предупреждали, что в мире есть много чудесного, что и не снилось ученым Сестрам, но ведь не превращение же сказки в быль. Когда утром сторожевой рукой я открыла вход в Хижину, моим глазам предстал Черный Замок — Хижина с черными Дарами, она же Дом Мортала Комбата — духа смерти.

Привлекательная с виду Черная Хижина расположилась всего в нескольких десятках прыжков от моей пещеры. Ее открытый ход неотвратимо манил зайти и полакомиться волшебными дарами. Теплая волна блаженства, хлынувшая из Хижины, окатила меня и потекла обратно, зовя за собой. Растворившись в ее сладких грезах и обещаниях, я расслабила руки и они толкаясь и перепрыгивая друг через друга, кинулись в раскрытый зев Мортала Комбата. Раскрытый зев?

Сквозь пелену хоровода ярких красок, ласкающих звуков и мягких объятий мне почудилась оскаленная пасть духа смерти, поглощающая мои руки одну за другой. Мимолетное видение, которому я не поверила и тотчас же отмела, как провокацию других завистливых сестер, покушающихся на мой дар богов, все же успело напугать Страх. Он, визжа, полез наружу, расталкивая и будя другие мои ипостаси.

— Ты слишком медлишь! — загорелась Жадность. — Быстрее, быстрее, на всех даров может и не хватить.

— Чужие все делают через одно место, — забухал Гнев. — Они могли бы поставить замок и поближе.

— Ворота слишком узки, за один раз пролазит только одна рука. Мы так провозимся до вечера, — занервничала Торопливость.

— Расширь лапами ход, больше сможем просунуть, — предложила Неосмотрительность.

— …и лазгневался велховный бог на возголдившихся и повелел своим тлолям воздвигнуть хижину с далами духа смелти Молтала Комбата в одну ночь… — залепетала малышка Мудрость.

— Твоя дочь умрет без тебя!

— Кто это? Кто из вас это сказал? — вскричала я, сбрасывая с себя оковы черных даров.

— Вернись домой. Как только весть о твоей смерти дойдет до Долины, соседки разорвут ее, — с мольбой посмотрело на меня Материнство.

Яркие образы прошлых лет поплыли перед моими зрачками, заслоняя собой кутерьму волшебных завораживающих видений, посылаемых мне руками.

…я пою свою первую песню над главным кулачком…

…кулачок разжимается и я бережно принимаю дочь…

…ее первый осмысленный лепет…

…я дарю дочери ее первую руку…

…она гоняет зазевавшегося буку вокруг его гнезда. Девчонка заливается смехом. У нее уже три руки…

…я вишу над пропастью, а она уходит доить коров…

Схватив пытавшееся спрятаться от меня Мужество, я сжала его в хваталке и отказалась от рук. Сразу же стало легче. Взяв себя в лапы, которые, все это время прижимала к себе, я ринулась из Хижины, думая только о дочери. Три, четыре или пять, а может и больше лап из выбежавших со мной, оказавшись на плато пристроились в конец быстро двигающейся очереди за дарами и я без сожаления рассталась с ними.

Лишь оказавшись в спасительной щели, ведущей в нашу Долину, я остановилась, осмотрелась, задохнулась от осознания понесенных мною потерь и поклялась Матерью Сестер, обязательно вернуться на Водопад. Я приду скрытно с десятком-двумя отборных лап, и это будет быстрый, однодневный, беспощадный поход. Никакие боги не успеют спасти тараканов от гнева моего. Они сами отдадут мне этого Попрыгуна — Скакуна. Слава богам, я теперь знаю его имя. Поклявшись так, я оторвала лапой себе левую хваталку и положила ее на один из уступов в щели. “Когда мне нужна будет моя хваталка, я всегда буду вспоминать о тебе, Поскок,” — прошептала я и понесла себя домой.

Глава 17

… - Ну, а теперь что скажешь? — поинтересовался у отрока Демон и оторвал ему мизинец.

— Ийяяяя! — закричал отрок.

— Где-где оно? — не расслышал Демон и вырвал Сэму указательный палец вместе с корнем, прямо до локтя. Пацан захлебнулся от крика и отрубился.

— Теперь ты, — повернулся Демон к пигалице и с хрустом разжевал мальчишечьи кости.

Фродо нервно переступила своими волосатыми ножками, а Кольцо Всевластья истерически задергалось в ее животе.

— Не отдам, — прошептала она, — Хоботы умирают, но не …

Ну, наконец-то! Марица! Пришла! Одну тебя ждем, не начинаем. В тысячный раз Толькины рассказки рассказываю… Надоело уже. О! А чего это ты губы накрасила? На танцы, что ли собралась? Хага-га-га-га!

Ну, ладно, ладно! Продолжаю. Вдарил мне значит Одноглазый по башке — я и вырубился. Ничего больше не помню. Вплоть до вчерашнего дня. Хага-га-га-га!

Пошутил, пошутил!

Слушайте дальше.