Жмурик, или Спящий красавец по-корейски

Меня бесцеремонно подняли на ноги, заставили вытянуть руки вверх, задрали заляпанную кровью футболку и принялись сноровисто и опытно проверять рёбра на прочность. Пальцы были жёсткие, сильные. Действовали уверенно и со знанием дела, пересчитав многострадальные кости, прошлись по ним на груди и на спине. И убедившись в том, что на первый взгляд ничего серьёзного нет, милостиво одёрнули футболку.

— Трупоманка хренова! — обречённо выдохнул Шут, усадив меня обратно на стул и ухватив пальцами за подбородок. Заставил поднять голову вверх и принялся аккуратно стирать кровь с лица, стараясь не потревожить нос и не причинить ещё больше боли.

Проблематично, учитывая, что моё тело на данный момент — это один большой синяк. Но я продолжала молчать, терпеливо снося и упрёки, и оскорбления и ворчание, и такую вот заботу о себе любимой.

— Сколько пальцев видишь? — хмуро поинтересовался парень, помахав перед моим лицом двумя оттопыренными пальцами.

Голова закружилась, тошнота поднялась к горлу. Сглотнув вязкую горечь, я с трудом разлепила спёкшиеся, разбитые губы, хрипло выдохнув:

— Восемь, млять. Шут, если не хочешь что бы я тебе исполнила сольную партию рыголетто, прекрати размахивать руками перед моим лицом, ладно?

— Тьфу на тебя, — ругнулся парень, влажным полотенцем обтирая моё лицо и, не спрашивая, аккуратно поднял на руки, утаскивая в своё логово…

В смысле в зал, где устроил со всеми удобствами на диване, положив самодельный компресс на лоб и усевшись рядом на пол, ероша пальцами волосы. Я тихо вздохнула, прикрыв глаза и пытаясь не думать. Вообще. Ни о чём. Это было просто физически больно.

Правда блаженной тишиной я наслаждалась недолго. Минут пять от силы. Ровно столько потребовалось Шуту, что бы прийти в себя и начать говорить.

— Харон, мать твою моргову, — Лёшка вновь зарылся пальцами в свои волосы, явно пытаясь сдержаться и не начать орать на всю Ивановскую. — Объясни мне, идиоту, какого хера ты, вместо того что бы вызвать скорую позвонила мне, а? Это что, героическая попытка сдохнуть рядом с рабочим местом на зло всем и вся? Или ещё какая-то невъе… Невероятная в своей гениальной глупости идея?!

Голос он не повышал. Только сильно это не спасало, его тирада всё равно отозвалась гулким звоном в моей многострадальной голове. А любая попытка подумать приводила к резким вспышкам боли, до чёрных пятен в глазах и усиливающейся в геометрической процессии тошноте. Но даже с этим можно было бы мириться…

Если бы у меня имелся хоть какой-то ответ на поставленный вопрос. Нет, я примерно представляла, откуда растут ноги у этого подарка Судьбы. Сложно было не догадаться, когда мне буквально потыкали в причину носом и всеми остальными частями тела, поддавая битой для лучшего соображения. Вот только как бы глупо это не звучало, мои проблемы — это только мои проблемы.

Друзьям и без меня забот хватает выше крыши.

— Харон, — тихо, с нотками угрозы рыкнул Шут, так и не получив никаких объяснений.

Пришлось шумно вздохнуть и проявить хоть какие-то признаки умственной деятельности, с трудов выдавив из себя:

— Как пройти в библиотеку спросили, — хрипло хохотнула, сглатывая очередную порцию вязкой горечи на языке. — А я заметила, что для развития интеллекта время давно и безвозвратно упущено. И пациента проще убить, чем реанимировать и прокачать до нового уровня.

Шут на это только фыркнул, прислонившись спиной к дивану и откинув голову назад. Помолчал минуты две, давая мне робкую надежду на благодатную тишину и оздоровительный отдых. Но жестоко обломал, состроив недоверчивую рожу и выдав с изрядной долей сомнения:

— Врёшь, как дышишь, трупоманка. Была бы обычная гопота, они б от тебя удрали, сверкая пятками. Благо опыт общения с такими личностями у тебя побольше моего будет. Так что колись Харон, где ты умудрилась кому-то дорогу перейти. Да так, что били тебя аккуратно, сильно и эффективно!

— Я белая, пушистая и невинная, аки младенец, — тихо выдохнула, закрыв всё-таки глаза и пытаясь отвлечься от того, как стремительно кружится потолок над головой.

Вот ещё бы Шута убедить в том, что всё в порядке и не стоит его внимания, и была бы вообще красота. Только это чудо в пёрьях обладало своим собственным мнением на то, как друзья должны заботиться друг о друге. И он мне нервы на кулак намотает, но попытается докопаться до правды. Я его временами просто терпеть не могу за эту дурацкую опеку, а временами просто обожаю, да…

— Жень, ёжик ты колючий… — устало протянул Шут, судя по звукам развернувшись ко мне лицом и проведя пальцами по моей щеке. Я невольно поморщилась от ноющей боли, раздирающий не только голову, но и всё тело. — Я же помочь хочу. Скажи, кто и раскатаем этих нехороших личностей по ближайшей вертикальной поверхности! Пусть судмедэксперты потом развлекаются, блинчики скатывают в рулончики и считалкой определяют ху из ху из этой биомассы!