Жнец

Он не отвечает. Его глаза скользят по моему лицу, впитывая каждую деталь. Он все еще тяжело дышит, вжимается в меня всем телом. Теплый, твердый и сильный. От него пахнет элем и жареными кедровыми орехами. Я не знаю, откуда у меня появилось такое сравнение, но это единственный способ описать его. Его уникальный и невероятный запах.

Он усилил хватку, но я понимаю, что он медлит не из желания убить. В его глазах читается нечто совсем иное. Что-то, что я знаю, должно быть, отражается сейчас и в моих собственных. Я цепляюсь за его бицепсы и притягиваю его ближе ко мне. Понятия не имею, почему. Знаю только то, что мне этого хочется.

— Ронан, — бормочу я. — Ронан.

Не знаю, почему называю его по имени. То ли это мольба, то ли еще что-то.

Из его горла вырывается какой-то звук, и он утыкается лицом мне в шею, вдыхая мою кожу и прижимаясь ко мне всем телом. Он возбужден. И это совершенейшее безумие, но все напряжение между нами просто испаряется. Все границы, которые когда-либо существовали, растворяются под натиском близости наших тел. Когда его руки блуждают по моему телу, это пробуждает во мне давно дремлющую потребность. Чувства, которых я раньше не испытывала. Чувства, которых у меня больше никогда не будет.

Я наклоняюсь и вжимаю его в себя, свободной рукой гладя его волосы. Его руки свободно порхают по мне, касаясь меня везде, куда он может дотянуться. Мы сейчас подобны двум диким зверям, сражаемся друг с другом насмерть.

Где-то в этой бесконтрольной схватке он расстегивает молнию на брюках. Я задираю юбку и оттягиваю трусики в сторону. Тут он на мгновение колеблется. Понимаю, что все неправильно. Мой парень лежит сейчас хладным трупом в другом конце комнаты. Там, где Ронан нанес ему смертельный удар. И он все еще не смыл с себя его кровь. И после всего этого мы пытаемся совокупиться прямо здесь. Я так расстроена. Но так чертовски нуждаюсь в нем сейчас. Не чувствую ровным счетом ничего из-за смерти Блейна, но я знаю, что хочу этого. Что я умру, если не получу его прямо здесь и сейчас.

Я наклоняюсь и прикасаюсь к нему. Его член окреп и набух, и я хочу, чтобы он оказался сейчас внутри меня. Ронан издает еще один звук, похожий на отчаяние, когда я направляю его в себя. Я обхватываю его талию ногами, а он погружается внутрь. Он трахает меня в отрывистом и нескоординированном ритме. Но когда я дотрагиваюсь до его лица, он останавливается.

— Не надо, — говорю я ему.

Но он не может остановиться сейчас. Я ему не позволю.

Чувства, которые я иногда испытываю к этому человеку, необъяснимы. Меня тянет к нему. И так было всегда. Но это совсем другое дело. Это чистая физика. Он - молния, а я всего лишь проводник. Мы всегда были обречены на сближение.

Когда он снова начинает двигаться, он смотрит на меня сверху вниз с неуверенностью, даже прошивая все мое тело насквозь. Мне все равно. Я не могу мыслить ясно. О чем-либо. Он толкается внутри меня, и я сдаюсь. Мое тело тает на полу, полностью отдаваясь ему. Я едва прикасаюсь к себе, и разрываюсь вокруг него миллионом осколков.

По моему телу прокатывается волна оргазма, захватывающая Ронана в свой плен, а он падает на меня, вонзаясь только еще глубже. Все происходящее длилось не более пяти минут, но я не могу припомнить ни одного случая в своей жизни, когда мне было бы так хорошо.

Пока он не отодвигается от меня, как будто я источаю яд, способный отравить и его. Он переводит взгляд на дверь, потом снова на меня. И тогда он говорит первое и единственное слово, которое он когда-либо говорил мне. Пулей прошившее мне сердце прямо в упор.

— Уходи.  

***

Я просыпаюсь в холодном поту, запутавшись в простынях. Замешательство одерживает верх, когда я сажусь и оглядываю комнату. Я все еще одета в штаны для йоги и толстовку, но куртка Ронана висит с задней стороны двери моей спальни. Даже не помню, как повесила ее туда. Я вообще не помню, как попала в комнату.

Слабый запах эля все еще ощутим на моей толстовке, и я подношу ее к носу и вдыхаю. Он все еще свеж. Я протираю глаза, прогоняя остатки сна, и качаю головой, глядя на часы. Сейчас только шесть утра. Я почти не выспалась. Но я все равно встаю и спускаюсь по коридору в мамину комнату. Я просто хочу быть рядом с ней сейчас. И забыть обо всем остальном. 

ГЛАВА 5 Саша

У меня выходной, и, хотя я решила, что не буду принимать таблетки, пока не работаю, я слишком устала, чтобы функционировать. Я больше не могу заснуть. Сон не идет не смотря на то , как я устала.

Когда моя голова опускается на подушку, я просто лежу и думаю о своей маме. О том, какой будет моя жизнь, когда ее не станет. Мне пришлось позвонить Эмили и сказать, что пришло ее время. От осознания этого вещи стали теми, какие они есть.

Это и есть мое оправдание, когда я лезу в сумочку, чтобы вытащить пузырек с таблетками. В последнее время у меня было полно оправданий. Но мне по большому счету наплевать. Я делаю все возможное, чтобы справиться с этой ситуацией.