Жнец

Ронан оказывается у двери моего дома, чтобы забрать меня сразу после шести. Он не произносит ни слова, когда я открываю ее, а просто стоит и смотрит на меня так же напряженно и неуютно, как обычно. Ронан всегда делает все, что говорит ему Лаклэн, но я немного удивлена, что он согласился подвезти меня сегодня вечером. Как правило, он старается избегать меня, и я ожидала, что Рори или Конор будут теми, кто подменят его.

— Привет, Ронан, — выдавливаю из себя подобие улыбки.

Он не отвечает. Мы идем к его машине, он открывает для меня дверь, а затем молча ведет машину. Ненавижу это. Понятия не имею, почему он не разговаривает со мной. С другими же он разговаривает. Даже с Мак. И как бы мне не хотелось это признавать, это чертовски меня бесит.

Я периодически смотрю на него и пытаюсь сосредоточиться на чем-то другом. Знаю, что он чувствует, как я наблюдаю за ним. Его руки немного подергиваются, но это единственный очевидный признак. Он всегда нервничает рядом со мной. А я всегда была немного трусихой, чтобы провоцировать его. Мои методы борьбы с его вечным молчанием, как правило, варьируются между тем, чтобы действовать иррационально рядом с ним или попросту избегать его.

Но сегодня я поняла, что я на самом деле ничего не знаю. И я могла бы просто притвориться, что этого никогда не было, но я не хочу. Невысказанные слова вертятся у меня в голове, пока я пытаюсь придумать, как лучше всего об этом спросить. Как кто-то может обвинить другого в преследовании, не выглядя при этом как самовлюбленный засранец? Точно. Понятия не имею. Поэтому решаю быть проще и просто выпаливаю.

— Ты что следил за мной?

Ронан крепче сжимает руль, и его глаза внезапно фокусируются на дороге подобно лучу лазера от лазерной указки. Но по шее у него уже разливается предательский жар. Этот здоровяк, самый сильный убийца смущается, когда я с ним разговариваю. Никогда не понимала этого. Он больше ни с кем так не ведет себя.

Он прямолинеен, всегда краток и предпочитает говорить правду в лицо. По крайней мере, со всеми, кроме меня. Он, кажется, даже не может долго смотреть на меня. Вот прямо как сейчас. Я просто поинтересовалась у него, следил ли он за мной, а он лишь втопил педаль газа в пол и покраснел.

И все же я не могу избавиться от ощущения, что он молча осуждает меня. Как будто это мне нужно выговориться. Поэтому я делаю ситуацию еще более неудобной и неловкой, говоря следующее:

— Я не наркоманка, — говорю я ему. — Я приняла всего-то с десяток таких таблеток. И только в те дни, когда я работала. Я была уставшей и напряженной, и…

Эти слова звучат еще хуже, когда я произношу их вслух. Мне нет оправдания. Роняю голову на руки и издаю стон. Я больше не знаю, какого черта я делаю, честно. Но сейчас самое время взять себя в руки и закрыть рот.

В машине повисло напряженное молчание, но водитель не сбавил скорости. У меня больше нет ни признаний, ни обвинений в его адрес, поэтому я держу рот на замке.

Когда мы подъезжаем к дому Лаклэна, я должна признать, что немного удивлена. Я была здесь лишь раз, как раз тогда, когда Ронану пришлось подбросить Мак. Не так уж много людей знают, где живет Лаклэн, так что тот факт, что я одна из их числа - еще одна причина для волнения. Еще одно напоминание, что вероятность того, что они отпустят меня, не так велика.

Ронан выключает зажигание и собирается выйти, но я хватаю его за руку и останавливаю.

Он смотрит на меня, но не говорит ни слова.

— Спасибо, — шепчу я. — За то, что присматриваешь за мной.

Взгляд его глаз смягчается, а затем он выходит, обходя вокруг машины, чтобы открыть мою дверь. Он отпирает входную дверь в доме Лаклэна и жестом приглашает меня войти. Я знаю, что он не пойдет за мной, поэтому слегка улыбаюсь ему, а затем проскальзываю внутрь, оставляя его на холоде.

Конор сидит на диване, читает журнал, но поднимает глаза, когда я прикрываю за собой дверь.

— Она в спальне, — говорит он.

Я киваю и иду по коридору, чтобы найти Мак, уютно устроившейся на кровати Лаклэна, при этом она тупо пялится в потолок.

— Эй, — посылаю ей приветственную улыбку прямо с порога. — Не возражаешь, если я войду?

— Привет, Саш, — слабо улыбается она мне. — Конечно, мне не помешает компания. 

Я сажусь на край кровати, а Мак откидывается на спинку. У нее на теле все еще несколько синяков от ее тяжелого испытания с Мэнди и Донованом, но в остальном она выглядит здоровой. Она очень красивая девушка. Миниатюрная и горячая. С темными волосами и голубыми глазами, как у меня. Однако бремя поражения сейчас отчетливо читается в ее взгляде. Ее подруга умерла, и Мак думает, что она подвела ее. Я бы сказала ей, что это неправда, но единственное, что я знаю о чувстве вины - это то, что никто другой не сможет облегчить его для вас. Ей придется самой прийти к этому выводу.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я ее.

— Не-а, — качает она головой. — Я не хочу говорить обо мне. Расскажи мне о себе. Как дела у твоей мамы?

Я опускаю взгляд на покрывало, а Мак вздыхает.

— Мне очень жаль, Саш. Похоже, сейчас всем хреново.

Молча киваю в знак согласия.