Жнец

— Сообразил, — хмыкнул Жнец. — Да, я не мог придать себе сверхчеловеческую скорость или силу, но это же самое обычное свойство двуручного меча: проецировать предмет в заданном направлении на заданное расстояние. Я просто придал те же свойства кольцу и использовал его.

Ястреб опустил меч и нахмурился. Я молчала, не шевелилась и судорожно соображала. Жнец прижимал к моему боку смертельный кинжал. Если Ястреб сдастся, ублюдок убьёт нас обоих. И выход был один: я должна умереть. Я должна заставить Жнеца убить меня, тогда Ястреб сможет бороться за свою жизнь и жизни других Игроков-основателей.

Но потом я вспомнила, как изображала жертву. Тогда существовал ответ лучше чем тот, что первым приходил в голову. Так было и сейчас. Казалось, выход один: я должна умереть, но…

Я смотрела, как Ястреб приближается к нам, смотрела, как склоняется его голова, как он готовится сдаться, и прокричала слова, которые он должен был понять, а Жнец — нет.

— Ястреб! Вспомни слова Геркулеса! Вспомни свою привычку!

Ястреб вскинулся, долю секунды поколебался, а затем взмахнул Дюрандалем. Жнец инстинктивно отшатнулся, но я стояла неподвижно. Вспышка агонии, когда Ястреб отрубил мою голову, и я умерла.

Глава 36

Я парила в абсолютной темноте. Ничего не видела. Ничего не слышала. Моя шея пылала, словно её жгло огнём. Боль растекалась по всему телу и нарастала до мучительной агонии, а потом внезапно исчезла. Я по-прежнему не могла видеть и слышать, но теперь ещё и ничего не чувствовала.

Я умерла. Хоть это было понятно. Вот только я не знала, успел ли Ястреб убить меня раньше Жнеца. Если меня сразил великий меч Дюрандаль, то я умерла игровой смертью и воскресну в своём замке на Небесах. А если Жнец убил меня кинжалом, то смерть необратима, и я никогда не вернусь ни в реальную жизнь, ни в Игру.

Моё тело вечно будет спать в замороженном гробу, но к нему никогда не вернётся разум. Я никогда больше не оседлаю крылатую лошадь, не прогуляюсь под небом Ганимеда. Не увижу сияющих чудес Звёздного Света, не побываю русалкой на Коралле. И я никогда не займусь любовью с сияющей легендой Игры или с неуверенным парнем по имени Майкл.

И даже если я выживу, Ястреб может не спастись. Я оставила легендарного героя биться с падшим богом Игры, оставила его с Дюрандалем против оружия, которое может стереть игрока. Но Ястреб хотя бы мог сражаться, а не жертвовать жизнью в тщетной попытке спасти меня.

Несмотря на его слова и действия, в глубине души я до сегодняшнего дня не могла поверить, что Ястреб меня любит. Я знала, что в это верит Натан, верит Геркулес, верит Кваме, но как я могла поверить, что Ястреб Непобедимый действительно полюбил девушку из телохранилища? Майкл мог, но не Ястреб.

Но теперь я не сомневалась. Он доказал это, когда готов был сложить Дюрандаль, потому что в тот момент был Ястребом, а я точно знала, что бы сказал Ястреб о таком поступке. Он бы назвал это пикающей глупостью.

Ястреб принёс бы эту совершенно бессмысленную жертву ради меня, зная, что это означало лишь две смерти вместо одной. Жнец никогда бы не позволил мне жить. Он потерял все шансы на власть, способа избежать правосудия у него не было, поэтому псих нанёс бы своим врагам максимальный урон, прежде чем его схватят.

Темнота постепенно прояснилась, и я увидела серую равнину, которая встретила меня при входе в Игру. Это могло быть хорошим знаком, но, возможно, просто означало, что, когда моё тело замёрзло, и разум оставил его, чтобы войти в Игру, я каким-то образом оказалась близка к смерти.

Тогда, во время входа, сначала всё было пусто, затем послышался шёпот. Шёпот слышался и теперь, но я также могла видеть. Со дна бассейна на меня смотрели глаза-блюдца Кракена, а щель его рта пыталась что-то сказать. Мимо прошёл Натан, держа в руках крохотный мир. Сосредоточенно хмурясь, он выцарапывал на поверхности континенты и океаны. Впереди стоял Ястреб, гигантская фигура, раз в десять больше меня.

Справа появился некто в униформе Игротехника. Я повернулась и увидела Кваме.

— Я жива? — спросила я у Кваме.

— Верно.

Слева появилась ещё одна фигура. Другой Игротехник, на этот раз незнакомый, с бриллиантовыми знаками на щеках.

— Я мертва? — спросила я Жнеца.

— Верно.

А потом серая равнина внезапно исчезла, и я оказалась в большом холле своего замка. Передо мной стоял настоящий Кваме, рядом с ним на мраморном полу сидел Ястреб, уронив голову на руки. Лицо Натана с тревогой смотрело из зеркала на стене.

Я глядела на них секунду, прежде чем заговорить, не зная, реальность это или очередное видение. Мне выпал отличный шанс сказать что-то героическое и запоминающееся, но я сумела выдать только нечто нелепое.

— А как же правила о приватности домов игроков?

— Игротехникам можно входить в помещения без разрешения, если безопасность игрока под угрозой, — сказал Кваме. — Признаю, что привести с собой игрока Ястреба было беспрецедентным поступком, но так уж сложились обстоятельства.

Я рассмеялась.