Жнец

Морана сохраняла невозмутимое выражение лица и расслабленную позу, явственно ощущая прикованные к ней взгляды – особенно взгляд женщины, которая стояла позади, но так и не покинула комнату. Если бы взглядом могли убивать, то Морана была бы уже десять раз убита. Пульс зашкаливал, пока она ждала сигнала от Ищейки. Ладони вспотели, холодные лезвия, прежде приносившие утешение, теперь болезненно впивались в кожу.

Кто-то подошел и встал рядом с ней. Морана не стала оборачиваться, но по знакомому запаху одеколона поняла, что это Данте. Отчего-то это позволило ей слегка расслабиться.

– Отец. – Морана услышала его спокойный голос. – Позволь представить тебе Морану Виталио. Морана, это Лоренцо Марони.

Договорив, Данте остался стоять рядом с ней, чем снова удивил ее. Его поза не ускользнула от внимания Мораны, и уж точно – от внимания Марони. Тот посмотрел на вызывающую позу сына с легким прищуром, а затем подошел к ней.

– Морана, – произнес мужчина тем же хриплым голосом, от которого волоски у нее на руках встали дыбом. – Ты выросла красавицей. Я видел тебя однажды, когда ты была младше лет на…

– Двадцать, – закончила Морана.

Он впился в нее взглядом:

– Данте и Тристан сообщили мне, что ты на некоторое время останешься здесь в качестве нашей гостьи. Верно?

– Да, – кивнула Морана. – Если вы готовы оказать мне свое гостеприимство, разумеется, – добавила она с милой улыбкой, которая никого не одурачила.

Марони видел ее насквозь:

– Прекрасно. Ты ведь понимаешь, что я таким образом окажусь в странной ситуации?

– Конечно, – подтвердила она.

– Как я уже сказал, отец, – перебил Данте, – она моя гостья. Я пригласил ее как друга и готов проявить гостеприимство.

Лоренцо Марони взглянул на сына:

– Даже без моего согласия?

Данте помолчал несколько мгновений:

– Да.

Похоже, его задели слова Амары. Морана пожалела, что та не стала свидетельницей этого момента. Она промолчала.

Взгляд Марони устремился к Тристану Кейну, стоявшему у порога.

– И ты, как я понимаю, это поддержишь?

Словесного ответа не последовало, но какой-то все же был, если судить по тому, как Марони поджал губы. Но через мгновение он их расслабил.

– Очень хорошо. Вас проверяли на наличие оружия, когда вы вошли на территорию поместья? – спросил он.

Морана помотала головой, ее сердце лихорадочно заколотилось, а ножи, прикрепленные к бедру, будто стали тяжелее. Марони улыбнулся. Ублюдок был доволен. Не сказав ни слова, он поднял руку, уперся локтем в подлокотник и жестом отдал своим людям приказ. Громила в костюме выступил вперед.

– Обыскать ее, – приказал Марони.

У Мораны подскочил пульс. Верзила устремился к ней с горящими глазами и скривив губы в усмешке.

– Отец, ты серьезно? – фыркнул Данте, его голос звучал напряженно. – Бога ради, даже дети разгуливают здесь с оружием.

– Они ведь не потомки Габриэля Виталио? – ответил Марони, не сводя с нее пристального взгляда. – Надеюсь, ты не возражаешь, дорогая Морана. До тех пор, пока я не смогу доверить тебе находиться в резиденции с моей семьей, тебе нельзя иметь при себе оружие.

Так не пойдет. Исключено.

Громила остановился перед ней и протянул руку прямо к ее груди. Морана собралась с духом и стиснула зубы. Годы, на протяжении которых гости отца прикасались к ней за столом, дали ей силы сдержаться, не вспарывать ему горло и не заставлять подавиться собственным языком. Этот тип смотрел на нее жуткими глазенками и выглядел слишком уж возбужденным для проведения простого досмотра. Его рука уже почти коснулась ее, когда внезапно вокруг его запястья сомкнулись пальцы.

И хотя Морана знала вторую руку как свою собственную, все же повернула голову. Ее взгляд прошелся по сухожилиям на его предплечьях, очертаниям татуировки, венам и напряженным мышцам и так до самого лица. Взгляд Тристана Кейна был твердым, как и хватка на руке громилы, который глядел на него в ответ, волнами источая враждебность. Морана нахмурилась, уловив какую-то историю, произошедшую между ними в прошлом.

Громила потянул руку. Тристан Кейн сжал ее, но не ослабил хватку, ошеломив Морану своей силой. Он вцепился в здоровенного парня, который, казалось, прилагал немалые усилия, чтобы освободиться.

– Еще раз прикоснешься к ней без разрешения, – произнес Тристан Кейн так тихо, что Морана еще сильнее ощутила его натиск, а от голоса виски и греха по ее спине пробежала дрожь совсем иного рода, – и я тебя прикончу.

В комнате воцарилась тишина. Морана взглянула на остальных головорезов и увидела, что большинство из них схватились за оружие. Затем перевела взгляд на Марони, пристально наблюдавшего за Тристаном Кейном.

– Любопытно, – пробормотал он и расплылся в улыбке, которая ей совсем не понравилась.