Жнец и его тень

Эдуард Коноплянкин, в узких кругах более известный как «белый шаман вуду Пелагуар», задержан полицией за хулиганство. По словам очевидцев, после воскресной службы в церкви Рождества он пытался сжечь в пламени свечей перед иконой архангела Гавриила стопку рукописных листов. Сам задержанный объяснил свои действия тем, что хотел таким образом отправить жалобу в небесную канцелярию. Вероятно, требуется психиатрическая экспертиза...

Олег смахнул новостное приложение и переключился на список контактов.

— Арина Родионовна, вы не возражаете, если я позвоню?

— Конечно, Олег Викторович.

Он мог не спрашивать, потому что она не могла ему отказать. Просто хотелось хотя бы вежливостью отблагодарить за то, что долгие годы была ему единственной компанией.

— Алё? — голос «белого шамана» звучал далеко не так самодовольно, как обычно.

— Эдик, на кой хрен тебя в церковь-то понесло?

— Иди ты знаешь куда, Олег, — огрызнулся тот. — Задолбали, каждый пятый мой знакомый позвонил, чтобы позлорадствовать.

— Я бы не стал хамить тому, кто, один из немногих твоих знакомых, может вытащить тебя из обезьянника раньше, чем через пятнадцать суток.

Разумеется, тон мгновенно поменялся с раздражённого на заинтересованный:

— Ты правда сделаешь это для меня?

— Да — в обмен на подробный рассказ, как эта мысль вообще пришла к тебе в голову.

— Хорошо, хорошо, только забери меня отсюда.

Сбросив звонок, Олег в первую очередь неторопливо закончил завтрак. Прошли времена, когда он очертя голову срывался за каждой зацепкой, пренебрегая пищей и сном — магия быстро объясняет, что забота о себе должна быть первостепенной, несмотря на энтузиазм. В противном случае очень просто сойти с ума.

— Арина Родионовна, вы не могли бы позвонить в университет и сообщить, что я нашёл новый материал для диплома и сегодня не приду?

— Разумеется.

— Тогда хорошего вам дня. Спасибо за завтрак.

Благовоспитанно положив приборы в тарелку, Олег вернулся к себе, раскрыл большой шкаф и задумался. В универ он позволял себе ходить, как ему нравится, попробовал бы кто что сказать, учитывая, сколько денег он платит за учёбу. Но поход в полицию требовал более формального подхода, если конечно он не хочет слушать старческое брюзжание на тему «когда уже начнешь одеваться, как нормальные пацаны, а?». И так за длинные волосы в любом случае прилетит.

В конце концов Олег определился — хороший брендовый костюм, не очень броский, без блестящих украшений, но аккуратно сшитый из дорогой ткани. Респектабельный. Скучный. Единственная вольность — галстук с мрачноватыми изображениями воронов.

Приведя себя таким образом в порядок, Олег спустился в гараж, прошёл мимо небольшой коллекции отцовских машин — ничего лишнего, но на все случаи жизни, — к своему кабриолету, стоящему у самых ворот. Почему-то вспомнилась Третьякова — всегда теперь вспоминалась, при взгляде на опущенную крышу. Кстати, давно её в универе не видно, уехала что ли куда? Олег уже мысленно смирился, что этот информатор с крючка сорвался. И ведь не скажешь, что ей настолько не интересно — скорее решила оставить все секреты себе. Прискорбно, хоть и ожидаемо...

Дорога до полицейского участка заняла не более пятнадцати минут, и вскоре Олег уже стоял перед прикрытым бронированным стеклом постом дежурного.

— Сергей Михайлович у себя?

— Ну у себя, а что? — казалось, полицейский никак не мог определиться, как стоит относиться к этому посетителю, и потому был осторожен в словах.

— Наберите, будьте добры.

Всё ещё забавно наблюдать, как вытягиваются лица, когда берёшь трубку и обращаешься к полковнику и начальнику отделения:

— Дядь Серёж, это я...

Восхитительно чувство, что тебе позволено нечто, что другим нельзя. Почти как магия. То есть, конечно, её жалкая тень. Ради магии хотя бы ни разу не приходилось потом проходить утомительную социальную церемонию под названием «хороший сын хорошего друга», подтверждать очевидные обоим вещи:

— Да, папа в Амстердаме, да, пока не постригся... — сочувственно вздыхать о подорванном неумеренным возлияниям здоровье и обещать обязательно передать привет родителям. Что это вообще за традиция такая — передавать приветы?

Наконец приличия были соблюдены, и грузный полковник не без некоего даже величия уселся в своё солидное кожаное кресло.

— Дядь Серёж, — теперь Олег смог перейти к, собственно, цели визита, — вы бы отпустили Эдика, а? Ну глупость человек сделал, но ведь никто не пострадал, верно?