Жнец и его тень

Да и пришли они уже в трапезную. Тут и вовсе не до знахаркиных колкостей сделалось: у князя и в будний день обед такой, какой городские разве что на свадьбу накрывают! Вот тебе и говядина лучком приправленная, и рябчики в горшках с травами заморскими запечённые, и стерлядка целиком в печи тушёная. А уж хлеб какой, от одного духа оного живот урчать начинает, пуще прежнего о себе напоминая. Никто пока к еде не притронулся, хозяина ждали, место по центру главного стола пустовало.

К тому столу Мировид Велеслава и повёл. Сел по правую руку от княжеского сиденья, через одно, а ему подле себя садиться велел. Слева же бояре какие-то сидели, между собой переглянулись, парой слов перекинулись. Вроде как негодования не высказали никакого — Велеслав с измальства такие вещи за версту чуял — а всё ж таки неуютно почти посерёдке сидеть у всех на виду. Ни тебе чихнуть лишний раз, того и гляди куском подавишься...

Чтобы не думать о том, стал он на другие столы смотреть. Один особенно взгляд притягивал: где дочери княжеские сидели. Все красавицы, как на подбор, лицом румяны, волосы шелковые в косу заплетены... Залюбоваться бы, хоть глаз да усладить, но вот только не было Велеславу до них дела никакого. Ну, девицы, ну, красивые, мало ли красивых девиц на свете? Лишь от одной оторваться не мог, как ни пытался.

Заметила бы сама Варвара — точно после на смех подняла! Но тут на счастье князь пришёл с воеводою. Богов помянул быстренько, за изобилие поблагодарил, да велел трапезу начинать.

Зря Велеслав переживал за место видное — только рябчика попробовал, так думать забыл про всяких бояр и прочих. Оно, конечно с непривычки, но вкусно — будто бы при жизни с богами за один стол сел! Да ради одного такого обеда стоило и сотниковы рассказы потерпеть, и Хановы советы послушать...

Вспоминал Велеслав урывками, что вроде с людьми хорошо бы познакомиться, застольную беседу поддержать, да вот только ежели его отсюда не попросят, но не денутся никуда эти люди, в другой раз пересечься можно, а в ином случае так и точно еда будет поинтереснее оных людей...

Дав времени достаточно, чтобы голод утолить, князь ложку отложил, показывая, что трапеза окончена, да так же вместе с воеводой первым вышел. Тут же слуги набежали, стали недоеденные яства собирать. Да расторопно так, будто опасаются, что боярин какой лишний кусок ухватит — а им потом меньше достанется.

— Идём, — произнёс Мировид, на суету для него знакомую внимания не обратив, — покажу, что делать надо.

И куда-то вглубь терема повёл по проходам запутанным в такой потаённый угол, что не знаешь — не найдёшь. У двери железом окованной достал из под рубахи ключ да в замке повернул. А за дверью той полки, на которых свитков да грамот разных видимо-невидимо.

Оглядел Мировид свои закрома, спросил деловито:

— Ты читать-писать умеешь?

Велеслав кивнул, чем привёл десницу воеводы в прекрасное расположение духа:

— Вот как славно, значит хороший помощник выйдет! А то я уж подустал один все записи вести да раскладывать.

— Неужто во всём тереме не нашлось, кто тебе подсобить может?

Мировид дверь поплотнее прикрыл да объяснил, голос понизив:

— Грамотных-то здесь много, а вот тех, кому довериться можно — днём с огнём не сыщешь. Работа моя как раз в том, чтобы, подобно сотнику твоему, лихоимцев среди свиты княжеской искать. Как тут выбрать, ежели каждый может повязанным оказаться?

Подивился Велеслав такому признанию:

— А как же ты меня в логово своё сокровенное пустил, считай — с улицы?

— Да вот кажется мне, что не похож ты на человека, что с ними в сговор вступить может, — вроде бы без упрёка сказал, без злобы, с похвалой даже, но вот только Велеслав всё равно уязвлённым себя почувствовал.

— Хочешь сказать, что никакой лихоимец с ордынцем якшаться не станет, дел с ним не заведёт?

Усмехнулся Мировид горько, руку на плечо ему положил:

— Ты молод и горяч, а потому совета от старшего послушай: то верно, что люди по лицу да одёжке встречают, но провожать-то будут по делам. И коли во всём с тобой случившемся на кровь пенять будешь, которую не изменить и не спрятать, то столько путей-решений упустишь — не сосчитать.

Задумался Велеслав над его словами крепко. По всему выходило, что верно говорит: ведь сколько он за жизнь свою на сотоварищей ни злился, а всё ж таки не сидел в углу, судьбу свою кляня, в стражу пошёл, в тереме вон оказался...

— Прости, Мировид, и впрямь погорячился, — признал он наконец, — спасибо за науку.

— Тогда и славно, — десница воеводин кивнул, благодарность принимая, — мне отлучиться надо будет, а ты пока заметки о минувшем деле разбери, а то второй день руки не доходят.

Указал он на щит из досок сколоченный, на котором кусочки бересты висели, прибитые гвоздиками — экое дорогое удовольствие! [1] — и соединённые нитками, как тропами путеводными...