Жнец и его тень

— Пап, брось, — попыталась утешить его Варвара, — я ж не могу, как министр какой-нибудь, всё время с десятком телохранителей ходить?

— Ну да, ну да... — папа вздохнул. — Кстати, того негодяя поймали, будет суд. Ну как поймали — он даже уползти далеко не сумел, ни в руках, ни в ногах ни одной целой кости. Медики никак не могут понять, что же с ним случилось... может быть ты знаешь?

— Неа, — она развела руками. — Споткнулся — упал, наверное. И вообще, это карма.

Утром четвёртого дня Варвара проснулась рано — судя по непроглядной темени за окном не было и шести утра. Похоже, осталось в людях какое-то первобытное чувство взгляда в спину. Другой, пожалуй, перепугался бы до мурашек, обернувшись и увидев тёмную фигуру в кожаном плаще подле кровати, но Варвара в тот момент почувствовала лишь радостное удивление:

— Что ты здесь делаешь?!

— Работаю, — немногословно объяснил ангел смерти. Добавил мягче: — Просто хотел посмотреть, как ты спишь.

— Тогда я просто проснулась, чтобы сказать тебе «привет».

— Прости. Не хотел разбудить.

— Да нет, это как раз очень кстати, — в её измученной бездельем голове созрел план, — Врач сказал, что швы мне снимут дней через десять — двенадцать. Полагаю, тебя об этом спрашивать бесполезно, а вот дядя Кощей вроде говорил, что специализировался на целительстве. Можешь узнать, нельзя ли сделать так, чтобы зажило побыстрее? Иначе я просто помру здесь от скуки.

— Этого я никак не могу допустить, — в темноте было не видно, но Варвара была уверена, что он улыбается. — Я спрошу.

Потом взглянул на часы и шагнул, как ей показалось, прямо сквозь стену.

Пожалуй, самым верным решением было бы попытаться вновь уснуть, но вместо этого Варвара вспоминала деда. Профессор Третьяков всю жизнь собирал по осколкам упоминания о древней магии, но так ни разу и не увидел ни одного чуда. А она просто однажды постучала в дверь окутанного нелепыми слухами дома — и чудеса посыпались, как из ведра. И вот уже эксцентричный старшекурсник из универа оказывается настоящим магом, твой парень — ангелом смерти, а ты сама просишь жреца тёмной богини грёз полечить тебя чарами, потому что тошно валяться в стационаре — и последнее не только не вызывает внутреннего протеста, а уже даже не кажется сколь-нибудь иррациональным. Эх, жалко дедушка этого не видит...

На утро врач разрешил Варваре ходить по больнице — но только очень осторожно. Невесть какая свобода, но лучше, чем ничего. Первым делом она спустилась на первый этаж и купила в старомодного вида ларьке с всякими разностями коробку конфет с видами города на фантиках. То, что конфеты просрочены года так на два и выглядят не очень съедобно, Варвара заметила только на полпути в палату. Тётка-продавщица встала в позу и заявила, что нужно было всё проверять, не отходя от кассы, а Варвара решила, что слишком больна для громкого скандала. В итоге она просто бросила злосчастные конфеты в тумбочку и уткнулась в телефон. Досадная мелочь испортила настроение и несколько отбила желание куда-либо ходить.

После полдника, как и всегда, начинались приёмные часы, а потому Варвара нисколько не удивилась, увидев медсестру, что обычно сообщала о том, что кто-то пришёл. Правда сегодня она выглядела необычно озадаченной.

— Варвара Петровна, так к вам... Рюрик Иван Васильевич.

— Что? — Варвара не поверила своим ушам.

— Вот вот, мне тоже показалось подозрительно! Не пускать?

— Нет-нет, пропустите обязательно!

Он вошел спустя несколько минут, в своём «рабочем» чёрном костюме, держа в руках букет как будто чуть мерцающих голубоватых цветов, отдалённо похожих на лилии, которые с помощью медсестры пристроил в вазу на тумбочке.

— Не ожидала, что ты придёшь через регистратуру, — усмехнулась Варвара, едва они остались наедине. — Да ещё с цветами!

— Я прочитал, что это принятый у людей ритуал пожелания скорейшего выздоровления.

Она повнимательнее присмотрелась к букету и даже потыкала лепестки пальцем, чтобы убедиться, что глаза её не обманывают:

— Ух ты! Они... дымятся!

— Из-за конфликта энергий. Это голубые асфодели. Растут только в пограничье.

— То есть, ты принёс мне.. сверхъестественные цветы?

— Ну... да. Ты же любишь всякие волшебные штуки. Но если тебе не нравится, в следующий раз могу купить обычные в киоске на площади.

— Очень нравятся! Просто... я не думала, что можно вынести что-то с того света.

Говоря это, Варвара имела в виду техническую сторону вопроса, но ангел смерти понял по-своему.

— Нет, это не запрещено. Я встречал минимум три прецедента, когда так делал кто-то из сотрудников Небес: в третьем, одиннадцатом и пятнадцатом веках.

— Погоди-погоди... одиннадцатый век! Есть же средневековая баллада на эту тему. Даже гравюру по ней нарисовали: праведный рыцарь с нимбом, как у святых, кладёт на могилу королевы «синие цветы скорби», и литературоведы до сих пор не сошлись во мнениях, что конкретно имелось в виду. Препод, помнится, тоже догадки строил. Похоже, никогда не отгадает.

— Ты об этом даже знаешь.

— Ну я же историк как-никак, — приосанилась Варвара. — В любом случае, мне, похоже, повезло больше, чем той королеве.